Прослушать или скачать Mika Rain бесплатно на Простоплеер

@темы: music

---

Bleach: Hanami. Dura lex, sed lex?

1. Название:
Dura lex, sed lex?

2. Примерное время:
Время нахождения Рукии под арестом за передачу силы шинигами человеку

3. Действующие лица:
Ukitake Jushiro, Kuchiki Byakuya

4. Тип отыгрыша:
Болтовня с непредсказуемыми последствиями

5. Краткое описание:
Укитаке решил следовать своему внутреннему пониманию справедливости как когда-то его и Шунсуя учил Ямамото и решил идти против решения Совета 46. Что-то внутри подсказывало , что пытаться вразумить Кутики и объяснять ему, что скорее всего Совет ввели в заблуждение, а Рукия все же его единственная сестра, бесполезно, но кто-кто, а уж Джоуширо знал, что за холодной маской безразличия скрывается горячее сердце.

6. Рейтинг:
16+

7. Предупреждения:

изображение

отыгрыш

Укитакэ Дзюсиро:

Сегодняшняя ночь была необычайно тихой. Эту тишину не тревожило ни дуновение ветра, ни пение цикад. Казалось, что ты просто лишился слуха, хотя возможно всему виной было необычайно звездное небо. Словно природа отняла у тебя одно из чувств, чтобы обострилось другое. Стоило поднять голову и миллиарды звезд, словно рассыпанный по черному шелку бисер, завораживали взор, притягивая взгляд своим великолепием. Чудесная ночь…
-Интересно, как там Рукия?, - вся эта красота сегодня не привлекала внимания Джоуширо. Он покинул дом в столь поздний час с одной единственной целью. Нужно было поговорить с Бьякуей и попытаться донести до него, что иногда закон ошибается и попирает справедливость. Впрочем, можно было бы поговорить об этом и днем, но именно ночью с людей зачастую падают маски. Да и к тому же, днем слишком много посторонних глаз и ушей, а также дел, на которые Бьякуя мог бы сослаться, дабы избежать разговора.
Конечно же совершать ночных визитов в фамильное поместье мужчина не собирался. Все же он был воспитан и знал элементарные правила приличия. А вот подловить Кутики на его возлюбленных ночных прогулках – запросто. Ни для кого не было секретом это хобби капитана шестого отряда, тем более для Джоуширо, который знал его еще мальчишкой. Иногда капитан даже скучал по тому несносному мальчугану с дурными манерами и вечными попытками кому-нибудь навалять, даже если это Йоруичи, или как тогда звал её Бьякуя – драная кошка. Вспомнив маленького Бьякую, мужчина не смог сдержать улыбку. Этот сорванец в свое время доставлял много хлопот Генрею. По крайней мере, тогда он был настоящим и живым, шинигами со своими достоинствами и недостатками, со своей силой и слабостями. А сейчас, казалось, что ледяную стену, которую он возвел вокруг себя просто невозможно растопить. Впрочем, Укитаке знал и почему это случилось. Однажды Бьякуя поступил как велело ему сердце, а не закон и теперь по собственной воле расплачивался за это. Однако, сейчас на кону стояла жизнь его сестры – слишком дорогая цена.
Не смотря на то, что Джоуширо знал примерный маршрут его прогулок, найти Кутики оказалось не так просто. В отличие от объекта поиска, Джоуширо плохо знал эти места, да и не любил после захода солнца выходить из дома, предпочитая посвятить это время чтению или написанию очередной истории про Согьё.
-А может он и не пошел сегодня на прогулку? – подняв глаза к небу, Укитаке немного нахмурился, -Нет, невозможно, чтобы он пропустил такой чудный вечер.



Бьякуя:

Сегодняшняя ночь была необычайно тихой. В этой прозрачной тишине, звезды, что, словно бисер, рассыпались по черному шелку неба, с укором смотрели на него. С молчаливым, но от этого не менее ощутимым, отдающим колоссальной тяжестью в грудной клетке. Он оперся ладонями о перила моста и, низко опустив голову, смотрел на отражение луны в воде.

С момента вынесения решения Советом 46 тишина начала звенеть. Натянутыми нервами. Воющими чувствами. Дрожащими от морального напряжения мышцами. Порой малодушно хотелось раскроить ледяной панцирь, в который он сам себя заковал, и дать волю эмоциям. Но разве мог он себе такое позволить? Он себе такого никогда не простит. Его гордость не простит, в первую очередь. И оттого, все, что он мог себе позволить, — ночные прогулки, которые теперь скорее походили на побег из поместья, в котором была комната Кутики Рукии, с аккуратно разложенными вещами, с глупыми зайчиками-рисунками в толстом альбоме, что лежит на ее столе. Побег от самого себя.

Он всегда любил ночные прогулки. Но со времени смерти Хисаны они потеряли свою романтичность. Теперь же они стали возможностью скрыться от чужих глаз и на самую малость стать самим собой. Самому себе признаться в своих мыслях, сомнениях и чувствах. Тонкие пальцы до белизны костяшек сжались на перилах моста. Он не согласен, до желания кричать не согласен с приказом Совета 46. Но что может сделать глава дома Кутики? Ничего. От беспомощности кружилась голова и ныли до боли сжатые челюсти.


Укитакэ Дзюсиро:

Жизнь обязательно всё по полочкам разложит — хорошее к хорошему, плохое к плохому. Жизнь справедливость любит. (c)

Тяжелый вздох отчаяния вырвался из груди. Укитаке уже по третьему кругу обошел все места, где мог гулять Бьякуя, но никаких его следов так и не обнаружил, как и самого Бьякуи, собственно.
-Что ж…попытаю удачу в другой раз, - зеленые глаза опустились под ноги и мужчина побрел домой. Однако, удача вещь капризная. Сейчас она стоит к тебе спиной, а спустя пять минут уже бросается на шею, словно сама тебя искала столь долгое время. В дали на мосту среди ночного сумрака довольно ясно нарисовалось очертание мужской фигуры. Не смотря на темное время суток, очертания Бьякуи были весьма узнаваемы и дело вовсе не в кенсейкане или в иных деталях одежды. От него веяло грустью и холодом, которые движения не могли скрыть. Сердце Укитаке сжалось. Ему было искренне жаль его, ведь не каждому приходится выбирать между долгом и близким человеком. Судьба-злодейка никогда нас не спрашивает, хотим ли мы оказаться перед этим выбором.
-Бьякуя, - Джоуширо решил наконец нарушить тишину вечера, хотя сейчас ему уже начало казаться, что поговорить с Кутики все же не очень хорошая идея. Почему-то он был уверен, что тот не станет его слушать. Он никогда никого не слушал. Хотя кто знает, возможно заронить рациональное зерно сомнения в его душу удастся и рано или поздно оно прорастет.
-Я искал тебя. Нам нужно поговорить, - Укитаке облокотился одной рукой об перила моста, перекинутого через маленькую, но очень быструю речушку. Ночные прогулки это конечно хорошо, но Джоуширо начинал чувствовать легкое недомогание и сейчас надеялся, что его болезнь не проявится хотя бы до окончания разговора. Было бы очень обидно столько времени потратить на поиски и упустить возможность вот так глупо.
-Я думаю ты знаешь о чем, -голос капитана звучал несколько печально, а строгий взгляд совсем не подходил к заданному тону.


Бьякуя:

Он старался выкинуть из головы все мысли и смириться с принятым им однажды решением. Никогда никому ничего не обещайте. Никогда никому ни в чем не клянитесь. Особенно себе, особенно на могиле родителей. Он совсем не ожидал, он предположить не мог, в самом страшном сне не видел, как данные им обещания столкнутся и ценой исполнения одного из них будет жизнь. Не его — если бы его, проблемы бы не стояло, — но Рукии. Как он ни старался, мысли из головы прочь не шли, кружили и кружили, не давая ни малейшей возможности сконцентрировать внимание на стремительном потоке под ногами, в котором дрожала и кувыркалась луна.

От голоса Укитаке он словно бы вздрогнул. Не внешне, конечно, но внутренне. Внешне же он медленно поднял голову, расправил горделивые плечи и медленно обернулся к подходящему к нему сэмпаю.

- Доброго вечера, Укитаке-тайтё, — привычно холодным тоном поздоровался он. Конечно, формальности. Без них — никуда. Именно формальности, следование этикету до мелочей — это помогает держать окружающих на расстоянии. Люди инстинктивно сторонятся тех, у кого нет простых человеческих слабостей. И да, конечно, он знал, о чем с ним хотел поговорить капитан отряда, в котором служит его сестра. Поэтому отвечать ни на одну из реплик Укитаке он не стал — все и так предельно ясно, — только бросил на того холодный, даже равнодушный взгляд.


Укитакэ Дзюсиро:

Иной закон из рода в род
От деда переходит к внуку.
Он благом был, но в свой черёд
Стал из благодеянья мукой. (с)

Укитаке выглядел несколько бледнее обычного. Конечно, темнота ночи надежно скрывала небольшую разницу в цвете лица, но луна, маленькое напоминание мощи солнца и радости дневного света, только усилила эффект. Если бы вода в ручейке не журчала в торопливом потоке, а замерла хотя бы на секунду, Укитаке возможно увидел бы отражение седоволосого приведения. Впрочем, если опустить эту маленькую деталь, Джоуширо выглядел как никогда строго, хотя в его зеленых глазах, если присмотреться, можно было бы увидеть тень надежды, с которой тот смотрел на главу клана Кутики.
- Скорее ночи, - легка улыбка тронула уголки бледных губ, но тут же исчезла, словно мимолетная слабость. Укитаке не любил формальности и тем более не любил их в неформальной обстановке. Избежание их также было одной из причин, по которой мужчина решил не разговаривать с Бьякуей в рабочее время. Для формальностей есть время и место. Мост в самый разгар ночи уж точно не отвечал критериям Джоуширо.
- Знаешь, Бьякуя, я пришел поговорить, потому что полагаюсь на твою способность думать самостоятельно. Прежде чем в очередной раз ты скажешь про выполнение закона, спроси сам себя, когда в последний раз приговаривали к казни с помощью Сокьёку простых шинигами?, - Укитаке ненадолго замолчал и посмотрел на воду, куда-то угрюмо бегущую под деревянным мостом. Судя по заданному темпу разговора, Джоуширо не был настроен на формальности.
- Неужели ты вот так позволишь убить собственную сестру даже не разобравшись?, - строгий взгляд на секунду смягчился и вновь обратился к капитану Кутики.


Бьякуя:

Он не спешил отвечать. Если сэмпай пытался навязать быстрый темп беседы, переходя сразу к делу, то Бьякуя, не собирался бросаться в жаркую полемику. Никто не смеет навязывать ему что бы то ни было. Поэтому он молчал, взвешивая в голове каждое слово, которое собирался произнести. Глаза его рассматривали Укитаке-тайтё. Бледен. Потратил много сил, чтобы дойти сюда. Волнуется о Рукии. Спасибо вам, сэмпай.

Что он, по сути, мог ответить капитану? Что он с ним согласен? Что странности сыпятся, как снег на голову, начиная с того, что за какой-то там синигами послали капитана и лейтенанта, и заканчивая казнью на Сокёку? Или что он пытается выяснить в чем тут дело — но не имеет ни малейшей возможности действовать открыто и уже тем более выражать несогласие.

- Капитан Укитаке, что, по-вашему, есть Совет 46 и для чего он нужен? — вместо ответа спросил Бьякуя. Не было ни малейшего желания начинать бессмысленную дискуссию об устройстве Сэйрэйтэя, но разговора не избежать. Стоит хотя бы попытаться развернуть его в более удобное для себя русло. Он уважал своего сэмпая и человека, который заботится о его младшей сестре, поэтому пользоваться привилегиями своего социального статуса не собирается. По крайней мере, пока.


Укитакэ Дзюсиро:

Я скромно высказал лишь правду, без сомненья.
Ведь это только вы мирок нелепый свой
Считаете за все, за центр всего творенья! (с)

-Я знаю к чему ты клонишь, - довольно резко оборвал его Укитаке. Мужчина знал, что Бьякуя ответит что-то в подобном духе. Часто маски становятся предсказуемыми, но иногда так прочно прилипают к настоящему лицу, что начинаешь думать, что это оно и есть, а иногда они полностью заменяют твое истинное я, если, например, слишком долго не снимать их. Джоуширо искренне надеялся, что этого не произошло с Бьякуей. Было бы весьма обидно в этом случае потерять столь благородное и способное к любви сердце и приобрести вместо него каменный осколок способный лишь к существованию в серых тонах.
-Что для тебя закон? Защищаемая справедливость? Или формально определенное веление стоящее выше этой самой справедливости?, - Укитаке тяжело вздохнул. Он не собирался философствовать и размышлять о сущности и важности закона, права и их соотношении, но почему-то это получалось само собой. «Если закон попирает справедливость – к черту закон», - конечно, он не ожидал подобного мнения от Бьякуи, это было бы все равно, что от Маюри услышать «ненавижу эксперименты» или «банкай» от Зараки.
-Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, но ты не позволяешь помочь тебе, - мужчина не отводил взгляд от лица Кутики надеясь там разглядеть хотя бы тень эмоции как небольшое подтверждение того, что его слова не разбиваются вдребезги о выстроенную стену.
-А как же твоя гордость, Бьякуя? Разве твоя сестра не относится к ней?, -Укитаке едва заметно пошатнулся. Все же ночные прогулки были ему противопоказаны и тело просило покоя, а вот душа, словно загнанный в банку мотылек, трепыхалась и билась, неспособная смириться с произошедшим.
- Есть много способов помешать казни , в том числе не нарушая закон, если для тебя это так важно.


Бьякуя:

Укитаке-тайтё знает, к чему он клонит, Укитаке-тайтё наверняка знает, каким будет итог разговора. Но Укитаке-тайтё все равно пытается стучаться в запертую дверь. Аккуратно, сэмпай, так можно кулаки сбить в кровь.

Однако капитан бил прицельно, отлично зная болевые точки Бьякуи. А если не знал наверняка, то хотя бы предполагал с удивительной точностью. Чертов закон, что призван хранить порядок в Сэйрэйтэе, не всегда бывает справедлив. Его жернова время от времени перемалывают невинных. Но что стоит одна жизнь в сравнении с порядком в целом Обществе душ? Эти потери настолько ничтожны, что ими можно пренебречь. Даже если это родной тебе человек — один из тех, кого ты готов защищать ценой своей жизни. И опять замыкается круг: ни одна отдельно взятая жизнь не стоит общественного спокойствия. Бьякуя на мгновение прикрыл глаза, потому что хладнокровно выдерживать испытующий взгляд сэмпая вдруг сделалось выше его сил. Через секунду он открыл глаза и озвучил свою точку зрения:

- Справедливостью стоит пренебречь ради общественного спокойствия. Совет 46 не ошибается — это истина, на которой держится Общество душ. — И никто, ни тем более он, глава дома Кутики, не имеет права пошатнуть эту истину. Голос звучал холодно и отстраненно, словно происходящее его не касалось. Голос звучал мертво. Снова ни трещинки, ни крошечной расселины в ледяном панцире. — А моя гордость, сэмпай, — служить безукоризненным образцом для подражания. Если Дом Кутики не будет подчиняться закону, то кто тогда будет?

Помолчал секунды две.

- Вам плохо, капитан. На этом мы закончим наш разговор — вам стоит вернуться к себе.


Укитакэ Дзюсиро:

Законы? Кто говорит о законах? А знаете ли вы, что такое закон?…
Паутина! В её тенетах запутывается мошка, а осы разрывают их. (с)

Сердце Укитаке сжалось от услышанного. Тот ли это Бьякуя, которого он знал когда-то? Может перед ним уже действительно совершенно другой человек? Впрочем, нет…отведенный взгляд говорил о другом, а Джоуширо как никто другой разбирался в людях, что неоднократно подмечалось самим Ямамото. Причем разбирался безошибочно и сейчас чувствовал как нелегко его воспитаннику.
-Совет 46 люди. А людям свойственно ошибаться!, - тихий и вкрадчивый голос Укитаке стал громче. То ли от отчаяния, что стена не поддается и ни один камешек так и не посыпался, то ли надеясь заставить оппонента самого разрушить эту стену.
-Справедливость выше закона, - уже спокойнее проговорил капитан и тяжело вздохнул, прикрыв рукой глаза. Как хорошо, что Шунсуй был полностью на его стороне. Когда-то сам Ямамото заложил в них эту простую истину, что внутреннюю справедливость стоит защищать до конца и чего бы это ни стоило. И сейчас, его понимание справедливости просто кричало о том, что он поступает верно. Как жаль, что нельзя было хотя бы на секунду вырвать свое сердце и одолжить его Бьякуе. Возможно тогда он бы понял…
-Если закон не подчиняется справедливости, он подлежит отмене. Тогда это будет правильно. А то, что не правильно, уже порочно по своей природе, - еще тише добавил Укитаке и наконец, убрал руку от лица.
-Конечно мне плохо, Бьякуя. Видеть, как ты соглашаешься с несправедливым смертным приговором, подписанным твоей сестре – станет тут хорошо, - нет, Джоуширо не собирался заканчивать этот разговор. У него был еще один козырь в рукаве, но он не хотел доставать его, боясь, что обидит Бьякую или причинит ему боль, хоть тот и не покажет этого. Оправдывает ли цель средства?


Бьякуя:

- Справедливость? — Бьякуя приподнял бровь. Единственное проявление эмоций. Четко отмеренное и взвешенное. И совсем не тех, что бушевали внутри самого мужчины. Наверное, в мире Сэмбондзакуры сейчас был шторм или сходили снежные лавины. Снаружи была ледяная пустыня. — Я знаю ваше понятие о справедливости, сэмпай. Ваше, капитана Кёраку и капитана Ямамото. Отчего вы не пытаетесь переубедить сотайтё, идеи которого по поводу справедливости схожи с вашими?

Он замолчал. Хотелось отвернуться, посмотреть на речушку под мостом или окинуть взглядом бессовестно звездное небо. Но это стало невозможным здесь и сейчас. Даже не потому что выносить полные укора, порицания взгляды Укитаке-тайтё было не самой легкой, но основной задачей — с этим Бьякуя справится, — а потому что и река, и небо, и все вокруг было ничтожным в сравнении с жизнью Кутики Рукии. Взгляд капитана Укитаке взывал к здравому смыслу, который у Бьякуи был. Вгляд Укитаке-тайтё взывал к братским чувствам и к чувствам главы Дома, которые требовали защитить младшую сестру и члена Дома. И этому взгляду сейчас противостояло чувство долга и понимание факта, что справедливость у каждого своя. Сколько душ — столько справедливостей. Которые в равновесии и порядке держит закон.

- Я вижу, Укитаке-тайтё, справедливость и без меня есть кому защищать. Поэтому я защищаю закон. Это моя справедливость, если вам так будет угодно.

Ну давайте, тайтё, узрите своими глазами, что бывает, когда сталкиваются две разные справедливости и каждый считает, что свою надо отстаивать до конца.


Укитакэ Дзюсиро:

Капитан Кутики все же смог застать Джоуширо врасплох. Бьякуя даже не представлял, что его аргумент с Ямамото и пониманием справедливости отправил Укитаке в нокдаун. Брови поднялись вверх то ли от удивления, то ли от возмущения и на секунду капитан даже отвел свой пристальный взгляд. Где-то в внутри начался счет: один, два, три... Никто из двоих присутствующих даже не подозревал, что именно эти слова в последствии заставят Укитаке напару с Шунсуем скрестить мечи с главнокомандующим ради этой самой справедливости, которую нужно защищать, чего бы это ни стоило. Четыре, пять...Джоуширо взглянул на звездное небо и тяжело вздохнул. Мягкий лунный свет освятил его бледное и грустное лицо. Сколько не бейся головой об каменную стену, она вряд ли проломится или перестанет быть каменной. Капитан предполагал подобный исход разговора, но не думал, что Бьякуя останется столь непреступным. Шесть, семь...Бьякуя вряд ли знал, что Укитаке уже пытался поговорить с Ямамото, но разговор получился еще короче чем сегодняшний. Когда была возможность решить проблему не доставая меч из ножен, Джоуширо всегда хватался за нее как за спасительную соломинку, но в этот раз, кажется, другого выхода не было. Придется им с Шунсуем сражаться за свою справедливость вдвоем. Восемь...
-Интересно, что ты сделаешь, когда мы окажемся по разные стороны баррикад,- Укитаке покачал головой и перевел взгляд с бледной одинокой луны на Кутики, про себя отметив, что они в чем-то похожи. Оба холодные и даже в окружении звезд кажутся совершенно одинокими. Джоуширо хотелось напомнить Бьякуе о его долге перед Хисаной, но это был бы определенно удар ниже пояса: подлый и коварный, ведь он знал эту историю и переживания Бьякуи только потому, что тот доверял своему сэмпаю, да и все это происходило не так уж давно на его глазах. Нет, определенно он не станет даже для благой цели пользоваться этим доверием, да и вешать еще один камень на шею, когда Бьякуе и так тяжело, во что Укитаке искренне верил, было бы подло. А потому он позволил начавшемуся счету дойти до десяти, что недвусмысленно означало поражение. Джоуширо не удалось расколоть ледяную стену, но по крайней мере, он искренне надеялся, что она хотя бы стала чуточку тоньше.
-Навести ее хотя бы, для нее это очень важно, - в голосе ясно слышались разочарование и усталость. Укитаке всегда стоял горой за своих подчиненных. Они были для него большой семьей, которую он любил и которая отвечала ему взаимностью. Так что понять холодность брата Рукии в такой ситуации ему было просто не под силу.


Бьякуя:

- Я сделаю то, что буду должен, — тихо ответил Бьякуя. Пусть в голосе не было горечи или боли, но в нем не было и той хладнокровной стали, что звучала еще десяток секунд назад.

Замолчав, он ждал следующего хода капитана Укитаке. Из всех людей в Обществе душ разговаривать о смертной казни Кутики Рукии ему меньше всего хотелось именно с сэмпаем. Тот знал всю историю с его покойной женой — тогда Бьякуя еще был жив и мог позволить себе поделиться радостью, а затем и болью с посторонним человеком. Тем более, если этим человеком был Укитаке Джоуширо, которого сам Кутики уважал и считал замечательным во всех отношениях. Капитан Тринадцатого отряда знал больное место Кутики, до сих пор сочащееся кровью, и Бьякуя со внутренним содроганием ожидал, когда тот, потеряв надежду воззвать к разуму, попытается воззвать к чувствам — не из расчета, но из отчаяния. Он собрался внутренне, готовясь принять удар и не показать, насколько глубоко этот удар войдет в его душу.
Но капитан Укитаке был человеком, достойным доверия.

Он был горд, чтобы просить о помощи. Он был горд, даже чтобы ее принять. Но сейчас, связанный по рукам и ногам статусом и обязанностями главы Дома Кутики, он отчаянно надеялся на помощь со стороны. Надеялся, что Укитаке, еще кто-то, кто видит эту ненормальную, вывернутую наизнанку и преувеличенную до невероятности ситуацию, смогут что-то сделать. Он не может в своей беспомощности — но смогут они. Пожалуйста, сэмпай, я надеюсь на вас.

- Спокойной ночи, сэмпай, — он развернулся, давая понять, что разговор окончен, и сделал шаг. Остановился, чуть повернул голову. — Спасибо вам, — и не дожидаясь ответа, двинулся прочь.


Укитакэ Дзюсиро:

Глаза капитана второй раз за ночь широко распахнулись, на этот раз от удивления. Маска приподнята? Чуткое ухо Укитаке заметило отсутствие холода в голосе, а последовавшая чуть позже благодарность позволяла однозначно сделать вывод, что такое поведение главы клана Кучики в отношении собственной сестры вынужденное. Удивление сменила легкая улыбка. Пусть ему не удалось подтолкнуть Бьякую к активным действиям, все же подобная реакция ледяного капитана уже была большой победой.
Улыбка не долго продержалась на лице Джоуширо. Он смотрел вслед не спешно удаляющемуся главе клана, а его сердце сжималось от жалости и отчаянно металось в груди, требуя от своего хозяина активных действий. Сейчас помощь была нужна не только Кутики младшей, но и ее брату, однако он был слишком горд чтобы показать это. Укитаке не знал этого наверняка, но что-то внутри, всегда безошибочно подсказывало ему когда другие нуждались в помощи со стороны. Терзаемый собственными сомнениями, Джоуширо уже развернулся, чтобы отправиться домой, но в последнюю секунду решил послушать свое внутреннее чутье. Его и капитана шестого отряда уже разделяла пара десятов метров, но это расстояние всего пол шага для шунпо. Мужчина преодолел его в одно мгновение и очутившись за спиной Кучики схватил его за запястье своей холодной рукой.
-Бьякуя! - Укитаке был одним из не многих, кто позволял себе обращаться к главе Благородного Дома Кутики по имени. Дело было вовсе не в неуважении. Просто для него было слишком тяжело придерживаться формальностей с человеком, к воспитанию которого он приложил свою руку. Впрочем, при посторонних он такого себе не позволял, понимая насколько это важно для главы клана сохранять лицо.
- Рукия не умрет. Я обещаю, - себе или Бьякуе Джоуширо дал обещание он и сам не понял. Впрочем, теперь была надежда, что Кутики станет хоть немного легче.


Бьякуя:

Бьякуя медленно опустил взгляд на руку сэмпая, что сжимала его запястье. Это было... странно. Переходило все разумные переделы. Не вписывалось в рамки мира, который Бьякуя построил для себя и вокруг себя. Появилось желание дернуть рукой и вырвать ее из бледных пальцев Укитаке. Но он не пошевелился. Потому что не было сил, потому что уважал сэмпая, потому что слова, которые он говорили, стали спасительной соломинкой, за которую захотелось отчаянно уцепиться. Бьякуя прикрыл глаза.

Вот сейчас сэмпай вложил в него надежду. Не ту призрачную, что служит муаром, спасающим от жестокой реальности, и при этом мозг продолжает в полной мере осознавать безнадежность ситуацию. А ту самую материальную надежду, которая дает толчок к действиям. Но Бьякуя действовать не мог. Только наблюдать. Но самое страшное в такой надежде, что ты уверен, всем сердцем веришь в лучшее. И когда эта надежда рушится, ты оказываешься неготов принять реальность.

Он посмотрел в глаза сэмпаю — чуть растерянно, чуть беспомощно. И кивнул, не зная, что сказать и как еще реагировать.

- Спокойной ночи, капитан Укитаке, — проговорил он, возвращая самообладание. И, мягко высвободив руку, поспешил уйти.


Укитакэ Дзюсиро:

Мужчина покорно разжал хватку своих холодных пальцев, когда Бьякуя попытался высвободиться. Он был как никогда серьезен и теперь, дав обещание, собирался выполнить его любой ценой. Если потребуется нарушить закон- он сделает это. Пусть это грозило ему потерей не только своего капитанского хаори, но и жизни. Какой из него капитан, если он не может защитить и спасти от гибели свою подчиненную? К тому же, жить с осознанием того, что ты ничего не сделал для спасения было бы просто невыносимо.
-Доброй ночи, капитан Кутики, - Укитаке кивнул и позволил ему уйти. Все же этот разговор принес свои плоды, пусть и не те, которые хотелось бы.
Мужчина поднял хмурый взгляд на звездное небо и немного полюбовавшись им, отправился домой. Прежде чем начать действовать нужно было хорошо отдохнуть, иначе какой прок с него, если болезнь свалит его с ног?
Первым делом было необходимо отправить прошение в Совет 46. Если и это не поможет, что ж... Кажется в его седой голове созрел план. Очень рискованный, но... «Нужно посоветоваться с Шунсуем. Я не имею права его втягивать в это, но один я не справлюсь». В глубине души он был уверен, что друг его поддержит и встанет с ним плечом к плечу если придется сражаться. Такие друзья встречаются раз в тысячу лет и Укитаке был безмерно благодарен судьбе, что он родился в нужное тысячелетие.

@темы: мои рассказики, история болезни, frpg

---

@темы: история болезни, pix

---

Bleach: Hanami. Эффект бабочки.

В этом посте и ряде последующих я буду выкладывать свои отыгрыши за Кутики Бьякую, который проводились на Ханами, одной из ролевых по Бличу. Выкладываю по просьбе одного человека и для того, чтобы было.
Из ниже приведенного текста мне принадлежат только куски текста, написанные за Кутики Бькую. Авторство других кусков текста принадлежит другим игрокам.
Отыгрыши выкладываются по порядку .

1. Название:
Эффект бабочки
2. Примерное время:
около 60 лет назад (на самом деле, около 45 — на момент отыгрыша эпизода еще не был поднят канон и рассчитано время)
3. Действующие лица:
Kuchiki Byakuya & Nori Sorano
4. Тип отыгрыша:
Знакомство
5. Краткое описание:
Вокруг нас разбросаны ответы на любые вопросы, надо только суметь отыскать их. Что, если эти самые ответы намного сложнее, чем мы можем себе представить? Неужели из-за первой преграды вы готовы отступить и отказаться от мечты?
Вашему вниманию представляется всего лишь один ничем не примечательный вечер, случайная встреча, итог которой уже был давно предрешён.
6. Рейтинг:
G
7. Предупреждения:
Осторожно: много мыслей!

Nori Sorano — неканоническмй персонаж.

сам отыгрыш

Нори Сорано:

Ты хороший человек, но ты можешь быть лучше!©

Знаете ли, но бывают такие моменты, когда даже самое циничное существо, что уже далеко не на одном алтаре успело поклясться в преданности своей религии неверия и отрицания всего чуждого его догме, вдруг начинает чувствовать этот мир немного иначе, видеть новые краски жизни, замечать то, мимо чего сотни раз проходил, совершенно не утруждаясь увидеть. Сколько раз, стоя перед закрытой дверью, мы предвкушали то, что почувствуем перешагнув порог? Что мы в ощущаем, скользя взглядом по сплошному дощатому полотну? Что таит в себе замок и готовы ли мы повернуть ключ в нём? Никто, кроме нас самих, не сможет никогда ответить на эти вопросы и едва ли получится когда-нибудь найти истину, что всё время кроется где-то посередине.
Чудеса необходимы нам как воздух, которым дышим. Без них мы всего лишь пустые марионетки, несчастные создания. Вроде бы всё понимаем, но не осознаём главного, лишая себя очень даже осознанно яркости палитры красок жизни.
Нори не помнила что значит жить, но ей рассказали как выжить. Она попала в Руконгай без багажа из прошлой жизни, но именно эта свобода тяготила её больше всего: неизвестность того, какая же Сорано на самом деле там, глубоко-глубоко внутри, без масок, привычных "надо" и "требуется", всё это тянуло её камнем вниз, на дно, и, казалось, что назад, на поверхность, ей теперь уже никогда не вырваться. Каждый день был омерзительно похож на предыдущий и ни одно новое утро не приносило ничего, кроме голода, спастических болей в животе, напоминания о том, что закат ещё не скоро. Каждый в доме, где жила Нори, то и дело хвастал своей земной жизнью, рассказывал истории и мечтал повторить мгновения. У блондинки же в запасе было не так много для того, что бы что-то воспроизводить, поэтому она молчала, стараясь избегать подобных разговоров: притворялась спящей или уходила на улицу, что бы подумать о чём-то другом, насущном.
В то утро Сорано неважно себя чувствовала. Она не ела больше суток и перед глазами периодически возникала тонкая сеточка, заставляющая концентрироваться больше на мелочах, совершенно отводя взгляд от общей картины мировосприятия. Она видела свет, но не окна, слышала звон, но не замечала его источника. Скитаясь по улочкам Руконгая, она заприметила того, кто мог оказаться спасением: высокий, статный, темноволосый мужчина, шедший так, словно земля под его ногами ускользала куда-то в небытиё. Дорогое хаори, гордо поднятая голова и спокойствие в глазах, всё это безошибочно выдало в нём того, кто был сейчас так нужен Сорано. Его спокойствие и уверенность, которой веяло даже от тени, вселяли в блондинку надежду на то, что сегодня что-то изменится. Стараясь не потерять его из вида, Нори последовала следом, постепенно прибавляя шаг и укорачивая дистанцию. Смерив ещё раз незнакомца взглядом и придя к выводу о том, что утрата чего-то пригодного для неё, не сильно ударит по его благосостоянию, она дождалась пока он остановится и нырнула тонкой ручкой в давно изученные складки хаори.


Кутики Бьякуя:

Сегодня Хисане было хуже обычного, и искать ее сестру в Семьдесят восьмой район Западного Руконгая снова пошел он. Как бы Бьякуя ни хотел этого не признавать, но искать Рукию ему приходилось все чаще и чаще. Он хотел бы закрыть глаза, отвернуться от этого факта, но Кутики Бьякуя был не тем, кто способен не замечать очевидного. Его жене становилось все хуже и хуже, она все больше времени проводила у себя, отдыхая. Их время стремительно текло сквозь пальцы. Он надеялся найти Рукию до, он хотел еще раз увидеть радость на лице жены.

Лица — худые, изможденные, злые; оплывшие от алкоголя, избитые; детские, молодые, старые — мелькали перед ним, сливаясь в пестрый, нищий и убогий поток. Внутренне Бьякую передергивало от этого места, но его жена была родом отсюда и сам этот факт реабилитировал Семьдесят восьмой район Западного Руконгая в глазах капитана Шестого отряда. Некоторых здешних жителей он уже знал лично — не раз платил им, чтобы те сообщили ему, если вдруг услышат что про Рукию. Но при этом, он не особо надеялся на такой источник информации — от этого нищего сброда многого ждать не стоит. Им, готовым за монету перерезать друг другу глотки, неведомо понятие чести.

Бьякуя шел по грязным, вонючим улочкам, брезгливо ступая подошвами дзори по пыли и мусору, порой носком ноги откидывая со своего пути камень или осколок. Сихаксё осталось дома. Вместо привычной униформы синигами капитан Шестого отряда был одет в юкату темно-зеленого цвета с бледным узором в виде стеблей бамбука по подолу и краю рукавов, поверх которой было наброшено светло-коричневое хаори. Тем не менее, белый шелковый шарф и кэнсэйкан в волосах сообщали знающему наблюдателю о том, кем был этот человек, что смотрелся в Руконгае непростительно неуместно. Но знающих наблюдателей здесь не было и в помине. Серые глаза мужчины цеплялись за лица молодых душ-девушек, ища в них черты, которые хоть отдаленно напоминали бы Хисану. Безрезультатно.

Чужую рэяцу он услышал еще за несколько десятков метров. Незнакомую, неуверенную, неокрепшую, но достаточно сильную. Реяцу приближалась, затем следовала за ним на расстоянии и наконец подкралась совсем близко и замерла. И тогда капитан ощутил едва заметное движение хаори, когда под него скользнула умелая рука воришки. Движением, по скорости не уступающим его любимой быстрой, незаметной сэнке, он развернулся, сжимая пальцы на тонком грязном запястье. Серые глаза внимательно смотрели в лицо вора.


Нори Сорано:

Ты еще не родился, а твоя жизнь уже ничего не стоила,
так с какой стати все должно измениться сейчас?©

Знаете ли вы разницу между толпой и народом? Чем отличается одно от другого и самое главное: где же граница перехода? Когда пёстрая масса становится чем-то единым. Что заставляет забывать разногласия и помогать друг другу? Что способно сплотить тех, кто ещё вчера легко прошёл бы мимо и почему, если всё рушится, то самые горячие сердца оказываются закованы в оковы равнодушия, укутавшись в покрывало боли? О чём молчат на улицах и стоит ли говорить с собой наедине, признаваясь совести в ошибках? Способен ли кто-то ответить на эти вопросы? В умных книгах сказано, что народ-это общность людей, объединённых одной религией, культурой, историей и проживающей на определённой территории. Но что же тогда Руконгай? Какая культура может появиться там, в 78 районе, где бедность давно вступила в свои права и единолично властвует над всеми и всем сущим? Какая религия будет здесь у тех, кто отжил всю жизнь на земле и теперь вынужден влачить жалкое существование и голодать? Единственная возможная догма- недоверие, культивирующееся от души к душе, забирающегося червем внутрь того светлого и трепетно живущего, что осталось, разъедающего веру в других, равно как и в самого себя. Здесь сложно находиться и невозможно жить. Каждый это знает, но уйти или что-то изменить он не в силах. От сюда нет пути ни назад, ни вперёд. Тупик. Безысходность.Почему в каждом районе тема неравенства и чьего-то превосходства неизменно стоит в красном углу? Хотя нет, здесь, в 78 этого не было. Тут каждый одинаково нищ или просто беден, во всех смыслах этих слов. В этом месте никто не надеется на своё завтра, просто потому, что его нет. Только одно мгновение, в котором ты или бог, или ничто. Здесь всё чувствуется по особому остро, каждая эмоция на разрыв, а крик до хрипоты в голосе. Множество мыслей, фраз, проблем и непрерывные стоны. Всё смешалось воедино и только ближе к ночи, когда все расходились по своим убежищам, гам стихал, уступая пальму первенства мёртвой тишине. Знаете, но это именно тот случай, когда не известно, что страшнее, ведь с умолканием последнего звука, в тебе самом просыпается нечто такое, что молчало при свете дня. Диалог. Вот только знать бы кто это: совесть- не слишком ли поздно? Может воспоминания? Не слишком ли громко для них? Кто эта сущность, что не даёт покоя ни на минуту и как от неё спастись?
Нори ненавидела себя одинаково в любой ипостаси: на улице ей нужно было обворовывать таких же, как и она сама, иногда отбирая те крохи, что оставались у жертв, за что потом было мучительно плохо, но обречь на смерть тех, то был младше её и жил в том же доме, где и все, кто принял её и помог выжить в первое время, кто научил приспосабливаться к окружающей действительности, а значит предать их. Этого девушка себе позволить никак не могла. Пожалуй именно такие мысли предавали ей сил каждый день и успокаивали зарождающиеся сомнения, ведь оправданием ей служило то, что Сорано жила здесь ради них, других, пока ещё беззащитных, а значит с новым восходом солнца снова искала подходящих душ, способных "поделиться". В тишине же внутри она слышала голос. Тот самый мужской голос, что когда-то указал ей дорогу сюда и поделился съестным. Голос, чей носитель так и остался загадкой, но никогда не будет ею забыт. Однажды блондинка даже пообещала себе, что найдёт его, рано или поздно, во что бы то ни стало. Выходя днём снова на улицы и смешиваясь с потоком оголодавших душ, она искала в толпе глазами того, кто мог бы быть отдалённо похожим на её спасителя, но всё тщетно. Однажды, она просидела весь день на том самом месте, где повстречала его: просто закрывала глаза, мешающие воспринимать только мелодичность голосов и пыталась уловить знакомый тембр, но каждый раз напрасно.
Мужчина, привлёкший сегодня внимание Нори, конечно же не мог оказаться тем самым самаритянином, но её тянуло к нему, словно магнитом. Высокий, статный, красивый, неспешный.
"Другой."- именно это слово пронеслось в её голове сразу, как только она его заприметила. Это было крайне сложно объяснить, но оторваться и перестать идти за ним было равносильно смерти. Он был ей нужен. Здесь. Сейчас. Сорано это чувствовала, но единственное, что могла подсказать ей собственная сущность, стало чувство голода и резкая слабость, которая никуда не хотела исчезать и решив, что это просто и есть тот самый указующий перст судьбы, потеряв последние капли осторожности, оборванка решилась на то, что не могло показаться честным. "У него наверняка ещё много, а Шин сегодня не смог встать на ноги...Он должен поесть...И я, наверное...Должно хватить..." Собравшись с мыслями, Нори всё же залезла в карман, но оказалась буквально поймана за руку. "Каааак?! Ну всё...Теперь беги, Нори, беги..."- эхом пронеслось в её голове, однако сделать это было вовсе не так просто: незнакомец крепко сжал запястье воровки и явно не хотел её отпускать просто так. "Всё, что мне остаётся..это..."- собрав последние крохи самообладания и стараясь не упасть в голодный обморок прямо перед мужчиной, Сорано подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза: без страха, без угрызений совести и злостью на себя за то, что всё же, несмотря на годы "промысла" оказалась так просто схваченной за руку. С готовностью принять всё, что он сейчас сделает и дать отпор. Во всяком случае попытаться. Но в то же время внутри бурлит незатихающее желание бороться за то подобие свободы, что появилось в Руконгае. Да, за это она готова сражаться до конца. Только дайте возможность высвободить запястье.


Кутики Бьякуя:

Он никогда не расспрашивал Хисану о том, как она жила в Руконгае. А она никогда не рассказывала. Эта тема была для них чем-то вроде табу, страшным сном, который хотелось забыть, болезнью, которую Хисана волею судьбы смогла победить, напоминанием о тяжелой, камнем на душе лежащей ошибке. Но он мог предполагать, умозаключать и, в конце концов, просто прийти сюда, в Семьдесят восьмой район и увидеть все воочию. Мысль о том, через что прошла его жена, рождала ноющую боль в грудной клетке.

Оттого снобизм и отвращение отступали на второй план. Оттого и сейчас, сжимая сильными пальцами хрупкое запястье, другой рукой он не спешил выхватывать из ножен клинок. Серые глаза изучали девчонку (или мальчишку?), ища в перепачканном лице знакомые, любимые черты. Но через мгновение напряжение исчезло из взгляда — нет, эта девушка не может быть Рукией. Если бы она была сестрой Хисаны, то и рэяцу у них была бы схожая, и он понял бы это еще десятки метров назад. Надежда, вспыхнувшая на мгновение, снова пригасла.

- Ты хочешь есть, — Кутики не спрашивал — Кутики утверждал. Душа, обладающая сильной рэяцу, должна есть, чтобы жить. Именно поэтому в Син-о самый сильный приток будущих синигами именно отсюда, из нищих районов — они бегут в Сэйрэйтэй, чтобы смочь жить. Судьба смеется жестоко: половина из них погибает на первом же задании. — Могла бы просто попросить.

Пальцы его разжались, позволяя воришке забрать руку. Пальцы другой руки, коснулись ее ладони, вкладывая в нее монетку. Серые глаза смотрели спокойно, с каплей любопытства в самой их глубине. Что она сделает? Побежит в страхе? Или ей хватит храбрости остаться?


Нори Сорано:

Я похожа на кочан капусты, ободранный до кочерыжки.©

Больше всего Нори не любила двух вещей: когда лезли к ней в душу и когда приказывали, ожидая слепого повиновения. Здесь, в Руконгае её научили никому не подчиняться, кроме себя, ни за что не верить чужим словам, какие бы они лестные не были и как бы не хотелось последовать за говорящим. Ей подарили свободу, или даже её подобие. Всё равно. И это самое ценное, пожалуй приобретение, что судьба подкинула ей сколько она себя помнит, а так как в воспоминаниях живо немного, то считайте, что это от момента сотворения мира. Её личного маленького замкнутого и крайне некомфортного даже для самого демиурга мира. Любое посягательство на эту самую личную вселенную должно было караться со всей присущей чрезвычайной жестокостью или же пресекаться на корню. Ни у кого ни в одном мире не было достаточно оснований ни на одно, ни на другое, извините. Нори крайне болезненно ощущала присутствие или даже простое соприкосновение чужих к своей такой непонятной жизни, отдающееся колкими импульсами по всему телу. Сильная хватка незнакомого мужчины и совершенно чужой взгляд, в котором читалось столько различных эмоций, что самой Сорано даже отчего-то стало немного грустно. На дне его глаз таился океан чувств, самых разнообразных, которые он в то же время испытывал единовременно: тоска, отчаяние, надежда, любовь к кому-то или чему-то, при чём настолько сильная, что это было просто невозможно скрыть и надежда. Обескураженная Нори не знала как на это реагировать: застыв на месте и совершенно позабыв о том, что всё ещё удерживаема насильно, она смотрела на него и не могла оторваться. Это поражало, ведь сама девушка никогда не переживала ничего подобного и казалось, что это просто какое-то чудо, что посетило её столь внезапно. Ей были неведомы многие краски жизни, ведь всё, что приходилось запомнить из пережитого- страх и желание жить во что бы то ни стало. Больше ничего, наверное именно поэтому незнакомец так сильно поразил её воображение: явно необременённый заботами насущных проблемах, он испытывал нечто другое: сильное, неизвестное, заставляющее его бродить здесь.
"Что он здесь делает? Как оказался тут? Почему?"- ряд вопросов не давал покоя и любопытство жаждало получить ответы, но не осмеливаясь их озвучить. Однако, спустя некоторое время светлый луч надежды сменился на бездну разочарования, от которого внутри Сорано что-то будто бы оборвалось. Ничего не понимая, что же всё-таки с ней происходит, сражённая наповал тем, кто мог сейчас вершить её судьбу, оставалась недвижима и молчалива. Дальнейшее было словно не с нею, а с кем-то другим. Тихий, спокойный, убаюкивающий голос, в котором гулким эхом отдавались металлические нотки стального характера гипнотизировал и не давал эмоциям Сорано вырваться наружу, однако, собрав последние силы, девушка зажмурила глаза, что бы выйти из-од влияния незнакомца и вернуться обратно, к собственному рассудку. Кажется получилось.
-Нет. Я ничего не хочу,- упрямая девчонка! Она была готова отстаивать собственную свободу до последнего, а признавать слабости так и не научилась - у неё не было на это времени. Впрочем, здесь, в Руконгае, особенно в 78 районе, его не было ни у кого. Разжав ладонь, она увидела монету. При любых других бы обстоятельствах Нори бы либо гордо швырнула её в сторону, либо тут же скрылась с места преступления, но не сегодня. Не сейчас. Стоя в полнейшем исступлении, она по-прежнему смотрела на мужчину, пытаясь понять как себя вести дальше.
-Я никогда ни у кого ничего не прошу,-эта фраза прозвучала слишком колко, даже вызывающе хлёстко, но ей было важно показать, что несмотря на внешний вид и накатывающую слабость, она всё ещё может дать отпор, если таковой понадобиться. Чёртова гордость, куда ещё ты можешь её завести?- Мне не нужны ничьи подачки!- однако, монета была по-прежнему крепко зажата в ладони.


Кутики Бьякуя:

Бледная улыбка коснулась тонких губ.

- Никогда ни у кого ничего не просишь? — словно бы удивился чужак, глядя на девушку сверху вниз. Нет, не с высоты своего роста — в конце концов, он сам не был уж настолько высок, — но с высоты своего положения. И тем не менее, в голосе его и взгляде не было презрения, уничижения или снисхождения. Они исчезли из глоса и взгляда этого человека, исчезли с его лица, когда воровка произнесла свою, казалось бы смешную, фразу. И дело было не во фразе и не в словах, а только лишь в выражении глаз.

Ему, наследнику одного из древнейших и благороднейших домов Сэйрэйтэя, хорошо было известно это чувство, что сейчас кипело в глазах нищей оборванки из Руконгая. Гордость. Сила настолько же разрушительная, насколько и созидательная. Он, как никто другой, знал, насколько болезненны ее уколы, знал, как громко она может стонать и выть — эта гордость, что стала остовом его характера, стрежнем их рода.

Это было даже смешно — встретить гордость у нищей девчонки из Западного Руконгая, такую же пружину, которая не дает ей согнуться, которая делает ее сильней под нажимом. Но он не смеялся.

- Запомни свои слова, — медленно проговорил он. Каждое слово — тяжелая капля, чтобы каждый звук его мысли достучался до затуманенного гордостью мозга. — Ты можешь вырваться отсюда. Вырваться отсюда только одним способом: поступив в Академию. Тренируйся. И не дай стержню внутри тебя пойти ржой.

А затем он развернулся и, словно бы стерев девушку из памяти и восприятия, пошел дальше.

@темы: мои рассказики, история болезни, frpg

---

@темы: anime, я плакалЬ, video fanart, pix, lol

---

@темы: pix, lol

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

@темы: чтобы не потерять, pix

---

Close-to-complete Ideology and Religion Shit List

Taoism: Shit happens.
Confucianism: Confucius say, "Shit happens."
Buddhism: If shit happens, it isn't really shit.
Zen Buddhism: Shit is, and is not.
Zen Buddhism #2: What is the sound of shit happening?
Hinduism: This shit has happened before.
Islam: If shit happens, it is the will of Allah.
Islam #2: If shit happens, kill the person responsible.
Islam #3: If shit happens, blame Israel.
Catholicism: If shit happens, you deserve it.
Protestantism: Let shit happen to someone else.
Presbyterian: This shit was bound to happen.
Episcopalian: It's not so bad if shit happens, as long as you serve the right wine with it.
Methodist: It's not so bad if shit happens, as long as you serve grape juice with it.
Congregationalist: Shit that happens to one person is just as good as shit that happens to another.
Unitarian: Shit that happens to one person is just as bad as shit that happens to another.
Lutheran: If shit happens, don't talk about it.
Fundamentalism: If shit happens, you will go to hell, unless you are born again. (Amen!)
Fundamentalism #2: If shit happens to a televangelist, it's okay.
Fundamentalism #3: Shit must be born again.
Judaism: Why does this shit always happen to us?
Calvinism: Shit happens because you don't work.
Seventh Day Adventism: No shit shall happen on Saturday.
Creationism: God made all shit.
Secular Humanism: Shit evolves.
Christian Science: When shit happens, don't call a doctor - pray!
Christian Science #2: Shit happening is all in your mind.
Unitarianism: Come let us reason together about this shit.
Quakers: Let us not fight over this shit.
Utopianism: This shit does not stink.
Darwinism: This shit was once food.
Capitalism: That's MY shit.
Communism: It's everybody's shit.
Feminism: Men are shit.
Chauvinism: We may be shit, but you can't live without us...
Commercialism: Let's package this shit.
Impressionism: From a distance, shit looks like a garden.
Idolism: Let's bronze this shit.
Existentialism: Shit doesn't happen; shit IS.
Existentialism #2: What is shit, anyway?
Stoicism: This shit is good for me.
Hedonism: There is nothing like a good shit happening!
Mormonism: God sent us this shit.
Mormonism #2: This shit is going to happen again.
Wiccan: An it harm none, let shit happen.
Scientology: If shit happens, see "Dianetics", p.157.
Jehovah's Witnesses: >Knock< >Knock< Shit happens.
Jehovah's Witnesses #2: May we have a moment of your time to show you some of our shit?
Jehovah's Witnesses #3: Shit has been prophesied and is imminent; only the righteous shall survive its happening.
Moonies: Only really happy shit happens.
Hare Krishna: Shit happens, rama rama.
Rastafarianism: Let's smoke this shit!
Zoroastrianism: Shit happens half on the time.
Church of SubGenius: BoB shits.
Practical: Deal with shit one day at a time.
Agnostic: Shit might have happened; then again, maybe not.
Agnostic #2: Did someone shit?
Agnostic #3: What is this shit?
Satanism: SNEPPAH TIHS.
Atheism: What shit?
Atheism #2: I can't believe this shit!
Nihilism: No shit.
Narcisism: I am the shit!

And of course we must add...Alcoholics Anonymous: Shit happens-one day at a time!

@темы: интересности, lol

---

осень

@темы: мои фото

---

Anime: FREE!

Я само аниме не смотрел и вряд ли посмотрю, но вот это мне очень понравилось — реальные места, перенесенные в кадр.

+9

@темы: anime, интересности, pix

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Стоять над газовой конфоркой и оттягивать над ней кофту, чтобы на кожу попало тепло. Это осень, детка.

@темы: история болезни

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

магма течет в наших венах, раскаляя сердца

@темы: anime, pix

---

@темы: anime, amv

---

- Justice is subject to dispute; might is easy recognized and is not to be disputed. So we cannot give might to justice.

- The law doesn't protect people. People protect the law.

(с) Psycho-pass.

@темы: цитатки

---

all we ever wanted was everything

название взято из песни группы Bauhaus.

фэндом: ориджинал
тип: джен
тэги: научная фантастика, дружба, философия, от первого лица
рейтинг: G
размер: мини
статус: завершен

---

Когда мы были детьми, мы хотели достать до звезд руками. Ты ведь помнишь, да? Бесконечное чернильное небо с рассыпанными по нему искрами. Мы лежали на крыше домика моего дяди, еще теплой после жаркого летнего дня, и смотрели на недосягаемые сокровища космоса. Там, в прозрачной дали, разрезали пространства, которые сложно себе представить, оснащенные ВАРП-двигателями корабли косморазведки. Уже тогда мы знали, кем станем, когда придет время.

Когда мы были детьми, мы хотели, чтобы весь мир был нашим. И он был. Ветви старого дуба стали нашим домом. Мой дядя помог нам поднять на него доски и сколотить высоко над землей этакий скворечник, куда мы перетащили старый матрас с одеялом. Я до сих пор помню, как под весом тела качалась веревочная лестница, по которой мы взбирались в наш «дом». В нем мы спали теплыми летними ночами, в дожди пили чай с корицей, который заваривала тетя Римма, в сухие ясные дни можно было залезть на самую макушку дуба и обозревать клочок земли, что ревностно оберегали власти от натиска цивилизации. Помнишь, Славка? С севера на запад тянулся город, который вырисовывался на фоне рыже-алого заката четкими линиями небоскребов, а в знойные полдни дрожал миражом в разогретом воздухе. На юге поднимались массивные корпуса атомной станции и до слез в глазах блестели на солнце воды водохранилища. А на востоке был космодром, с которого стартовали к неизведанным планетам корабли той самой косморазведки.

Когда мы были подростками, мы хотели умереть ради человечества. Мы были героями и не боялись смерти, какой бы она ни была. Мы видели в своих фантазиях неизвестные миры, полные явных и тайных опасностей, иных, ни на что не похожих растений и животных, может быть, даже новые цивилизации. Мы грезили приключениями и славой, которая несомненно к нам придет — как она пришла к капитанам Кирину и Метеору. Грезили, проходя мимо памятника им на территории кампуса аэрокосмической академии; грезили, засыпая на лекциях; грезили, исходя семью потами на тренажерах-экзоброне. И на каникулах, уезжая к синему-синему морю в белых барашках пены, покрываясь бронзовым загаром и стряхивая с влажной кожи налипший песок, мы тоже грезили подвигами ради человечества, которому стало тесно на маленькой и уставшей Земле.

Когда мы надели черную форму космической разведки с двумя серебряными звездами на шевроне, мы хотели зажать весь мир в кулак. Мы стали лучшими, элитой из элит, теми, кто идет впереди, позволяя другим жить. Мы стали теми, кто прокладывает путь ценой собственного пота, собственных нервов, крови — жизни, в конце концов. Самоотверженные безумцы — на нас смотрели с уважением и грустью, нам отдавали честь, когда «Белый сокол», ревя двигателями, взлетал с космодрома. Дети рисовали нас на своих рисунках.

Когда мы ступали на поверхность каждого нового мира, мы хотели вернуться домой. Романтика космических приключений прошла после первой разведки, в которой чуждая нам планета убила трех наших однокурсников. Тихо, без единого лишнего звука, словно стерла со своей поверхности, оставив в воспоминаниях лишь их размытые силуэты и фонтаны крови. В прозрачной, звенящей тишине. Тогда же умер наш героизм. Мы поняли, что мы люди — простые люди, которые мечтали о большем, чем все остальные. Мы почти смогли достать до звезд руками, Славка, но за то мы заплатили сединой на висках в двадцать пять лет.

Когда под твоими ногами расступилась земля и тебя в прямом смысле слова сожрал Полифем, я хотел умереть вместе с тобой. И не рассказывать Жанне о том, как мне не хватило буквально нескольких сантиметров — или мгновения, — чтобы схватить тебя за руку. Не видеть глаз женщины, которая в свои двадцать семь скрывала проседь под краской для волос. Не видеть, как подрагивают ее пальцы на светлой макушке твоего сына. Она, несомненно, знала, что рано или поздно это случится: я приду к вам в дом — или, может, простая похоронка в конверте с логотипом Министерства Космического Развития — и расскажу о смерти ее мужа. Знала, но отчаянно надеялась, что это случится позже, когда-нибудь, но обязательно не «сейчас». Я толком так и не смог перед ней извиниться — словно кто-то мне сдавливал горло. Но она поняла — она у тебя умная и сильная. Сильнее нас с тобою вместе взятых.

Ладно. Я пойду. А ты давай, будь здоров. Оставлю эти хризантемы здесь, тебе. У этого скромного надгробного камня над пустой могилой. Ты остался там, на Полифеме, странной планете, которая сама по себе живой организм. Тут — только место, галочка для совести, плита с именем, фамилией и датами. Чтобы можно было прийти, оставить цветы и поговорить с тобой, каким ты остался в нашей памяти. Жанна сказала, в следующем году она привезет к тебе Валерку. Ему будет пять. Он славный мальчишка, на тебя похож. Жанка надеется, он не пойдет в косморазведку, когда вырастет. По крайней мере, я сделаю все, чтобы у него даже такого желания не возникло. Все, бывай. Поеду менять фильтр в искусственных легких да на калибровку протеза — что-то начал он у меня барахлить.

@темы: мои рассказики

---

Mika vs RedOne — We Are Young

@темы: music

---

Queen & Annie Lennox & David Bowie — Under Pressure

Прекрасны!

@темы: music