извилины должны извиваться
1. Название:
Во многом знании много печали.
2. Примерное время:
~ 40 лет назад.
3. Действующие лица:
Nadeshiko Takei (неканон), Kuchiki Byakuya.
4. Тип отыгрыша:
относительно случайная встреча.
5. Краткое описание:
так случилось, что принятие Рукии в семью Кутики пришлось на время, когда Такэи Надешико служила в Шестом отряде. Видя, как сложно приходится девочке из Руконгая в доме надменного аристократа, Надэшико не смогла хотя бы не попытаться помочь той адаптироваться к новому для Рукии образу жизни. Потому Такэи временно стала в поместье Кутики частым гостем.
Но само поместье — огромно, а в доме так много комнат. Легко заблудиться.
6. Рейтинг:
G
7. Предупреждения:
отыгрыш
Кутики Бьякуя:
Рукия оказалась до невозможного, до холода в пальцах рук и острого укола в сердце похожей на Хисану. Он потратил столько лет на поиски сестры покойной жены, а увидев ее в Син-о, узнал тут же. Ошибиться было нельзя. Эта непозволительная в его ситуации похожесть стала причиной холодного равнодушия, которым Бьякуя отгородился от девушки. Он сделал ее чужой без права на сближение. Он выполнил обещание, данное Хисане, — нашел сестру и обеспечил ей достойную жизнь, окружил невидимой заботой, которая простиралась настолько широко, насколько это позволяли связи члена одного из четырех благородных домов Сэйрэйтэя. Однако проявлять к девушке какие бы то ни было человеческие чувства Кутики Бьякуя не собирался — время чувств прошло десять лет назад, а Рукия не имеет права быть настолько похожей на Хисану. Это... больно. Оттого холод во взгляде и в голосе, застывшая гордая осанка и ни одного лишнего слова в сторону младшей сестры.
Через какое-то время он заметил, что восьмой офицер его отряда проявляет в Рукии участие. А та, в свою очередь, отвечает. Он не возражал. Есть вещи, которые не под силу самому Кутики Бьякуе, но с легкостью даются какой-то там Такэи Надешико. Если это помогает Рукии, он даже не будет возражать против визитов восьмого офицера в поместье Кутики. В конце концов, само по себе поместье настолько огромно, а дом настолько велик, что она вряд ли попадется ему на глаза.
Такэи Надэсико:
Вдох.
Выдох.
Стук-стук. Открыть дверь. Поклон.
- Прошу прощения! Могу ли я войти? Я ищу Кутики Рукию-сама... Прошу прощения!
Закрыть дверь. Вдох. Выдох.
Такэи начинала чувствовать себя попугаем. Или персонажем дурной шутки. Или... да кем угодно, только не гостьей, которую Кутики Рукия пригласила в поместье Кутики-тайтё. Почётной, или нет - об этом Такэи не задумывалась. Главное, что она специально пришла на два с половиной часа раньше запланированного времени, чтобы не опоздать. И, кажется, опаздывала.
Сперва она мялась у входа в поместье. Потом, решившись постучать, она оказалась в холле, где масштабность коллекции оружия едва не заставила её передумать и уйти подальше. Бегом уйти, разумеется.
Потом ей показалось, что стоять на входе невежливо, и тихо-тихо, ощущая себя очень и очень глупо, отправилась на поиски комнаты Рукии. Однако уже на первой развилке она почувствовала всю провальность ситуации. Направо или налево? Она направилась в правое крыло, стараясь держаться левой стены. Поворот, ещё поворот. Первому встречному слуге благородного дома Кутики Надешико обрадовалась, как ребёнок конфете, набросившись на него с вопросом:
- Где я?
Оказалось, что Рукию-сама видели совсем в другом крыле, и, чтобы не петлять, можно завернуть вот здесь налево, пойти прямо, затем зайти в одну из комнат и подождать её там.
Сердечно поблагодарив вежливого к ней мужчину, Такэи пошла направленным путём. Налево, прямо, и... стоп.
"Почему я оказалась в саду? А комната-то где?"- девушка обернулась, но увидела лишь короткий коридор, и пересекающий его ещё один, из которого пришла. Подсчитав что-то про себя, она обнаружила, что до встречи осталось не более сорока минут. А она, придя вовремя, опоздает.
- Какая прелесть!- фыркнула Надешико, не боясь, что её кто-то услышит. Вообще-то её навигатор, которого она встретила, был единственным, кого она увидела за эти полтора с лишним часа. Она присела на пол, опустив ступни на гладкие камни. Воздух пах свежестью травы, чистотой воды, деревом. "Так пахнет Кутики-тайтё, разве нет? Лепестками сакуры на солнышке, прекрасно и... и помилуйте меня небеса, я потерялась в его доме, поведу тут остаток своей жизни и меня найдут уже после моей смерти!"- содрогнувшись, несмотря на тепло солнечных лучей, Такэи побежала. Рукию видели в другом крыле, значит, ей нужно туда. По пути она решила, что если никого не встретила, значит, все просто при делах внутри дома. Поэтому возник бесхитростный, но гениальный план. Итак, вдох, выдох, первая дверь...
Через час, поняв, что она опоздала, уставшая, немного проголодавшаяся рокубантай хатисэки упала духом. Её то и дело отправляли в разные стороны, бесстрастно советовали повернуть обратно и зайти в третью дверь справа, а через неё выйти на жилые комнаты. Оказывается, всё это время она бегала по непонятно чему, но не по дому в прямом смысле этого слова. По зданию. По поместью. По архитектурному великолепию. Но не по дому.
Почти взрыкивая от негодования, Такэи шла по деревянным мосткам, изрядно злясь на всё и вся. Теперь двери она открывала уже без шанса успокоиться и показаться вежливой. По непонятным ей причинам, последние комнаты, попадавшиеся ей под руку, были пустыми, ухоженными, но пустыми. Поэтому несколько дверей она просто пропустила, намереваясь найти угол поместья, спрыгнуть куда-нибудь вниз, чтобы подняться в холл и попытать счастья заново.
Щекочущий ноздри запах не давал ей покоя, и девушка негромко чихнула. "Что это? Мммм... пчхи... орээээ. Что это за аромат?"- она нахмурилась, пытаясь вспомнить, где же раньше его чувствовала. Так и не вспомнив, но немного заинтересовавшись, девушка постучала по деревянной, потемневшей от времени, раме двери.
- Прошу прощения, я ищу Рукию-сама. Могу ли я войти?- от едва заметных глазу щёлок в двери запах исходил сильнее, подогревая бесстыжее любопытство. И она открыла дверь.
В комнате было пусто. Это бросилось в глаза сразу же, когда глаза привыкли к полумраку. Надешико сделала нерешительный шаг вперёд, надеясь, что всё-таки ошиблась, но нет. Тут было пусто, одни лишь хризантемы возле дверей небольшого шкафа. Благовония, завлекшие её сюда, находились рядом с цветами, и, собираясь уходить, Такэи обратила внимание, возле чего стояла вся композиция. "Это далеко не шкаф... это же..."
- Алтарь? Небо, спасите меня, это же...- глаза не могли ей врать - это был портрет Рукии. Слишком взъерошенной, такой она её не видела, но всё-таки...
- Они... убили Рукию?- Такэи закрыла рот ладонями, попятившись назад, к выходу. Вот почему она никак не могла её найти... какой кошмар!
Кутики Бьякуя:
Отступая от алтаря шаг за шагом, девушка дошла до выхода и... Она уперлась спиной во что-то слишком мягкое, чтобы это могло оказаться стеной, но во что-то, как стена, нерушимое.
- Вам не говорили, что любопытство убило кошку? – раздался над ухом знакомый холодный, с нотками стали, голос.
Бьякуя читал у себя в комнате, раздвинув сёдзи и время от времени поднимая взгляд от книги, чтобы посмотреть вдаль, на бегущую внизу реку. Это был один из тех дней, когда он был предоставлен самому себе, а следовательно мог наслаждаться тишиной и одиночеством. Что он и делал, когда до его слуха донеслись шаги. Он их проигнорировал. Шаги же настойчиво не стихали. Шаги носились туда-сюда, то приближаясь, то отдаляясь, временами шаги затихали, и тогда до слуха хозяина поместья доносились приглушенные расстоянием и фусума голоса, а потом шаги начинали мерять дом семьи Кутики с новым усердием. Несколько десятков минут назад в шагах появилось некоторое остервенение. Бьякуя вздохнул, закрыл книгу и поднялся.
Кому, как не хозяину дома, знать, что в его коридорах можно запросто заблудиться? Новым слугам приходилось ориентироваться по карте, на которой были расписаны основные приметы комнат, чтобы не заблудиться здесь. Поэтому Кутики-тайтё вышел из своей комнаты с намерением найти — в прямом смысле слова — заблудшую душу и вывести ее к месту встречи с Рукией. В том, что это была восьмой офицер, Бьякуя не сомневался — он узнал ее рэяцу. Капитан мог не знать весь свой личный состав по именам (для этого, в конце концов, был Абараи-фукутайтё), но рэяцу своих людей он определял сегда безошибочно. Поэтому сейчас он шел в ту сторону, откуда доносились раздраженные шаги и ощущалась духовная энергия. Шел туда, где находилась комната его покойной жены, после смерти превращенная в камидану. И с каждым шагон он шел все быстрее, все резче раздвигал фусумы, чтобы успеть — но не успел.
Капитан Шестого отряда замер в ожидании ответа, глядя на темную макушку подчиненной.
Такэи Надэсико:
Всем славился благородный клан Кутики, всем и всегда. Доблестью, честью, гордостью. И особенно - умением устранять пятна на своей репутации.
Невыразимое удивление от увиденного сменилось ужасом, когда вместо двери она уткнулась в кого-то, а затем и страхом, когда над головой зазвучал ледяной голос тайтё. "Убили? Кошку? У меня есть право на сэппуку, или он размажет меня одной рэяцу?"
Думать надо было быстро, а действовать ещё быстрее, но, к сожалению, перед глазами всё ещё мелькал портрет Рукии, и, всё,что она могла сказать сейчас, было:
- Я искала Рукию-сама...- и тихо всхлипнула, подняв руку по направлению к алтарю. А потом, мысленно отвесив себе оплеуху, отскочила от тёплой груди тайтё, выполняя безукоризненный вежливый поклон, склонив колени и упервшись лбом в пол:
- Восьмой офицер шестого отряда, Такэи Надешико! Прошу меня простить, Кутики-тайтё-сама! Я искала Кутики Рукию-сама! Прошу не винить её в том, что я заблудилась, это полностью моя вина! Прошу меня простить! - слова лились потоком, кажется, она даже нарушила языковые правила, но ей стало настолько страшно, что она этого даже не заметила. Просить помиловать - об этом не могло быть и речи. Поэтому девушка решила, что не стоит ввязывать в эту проблему Рукию, которую, кажется, тайтё также не любил. Но этот алтарь... Неужели он настолько её невзлюбил?
- Примите мои искренние извинения! Мне не даётся поиск по рэяцу, и мне пришлось искать Вашу сестру опытным путём, однако сейчас я понимаю, что нарушила законы гостеприимства, то есть, гостеприхождения... гостеприбывания... Я нарушила Ваш покой!- шинигами зажмурились. Холодок от её слов пробежался по спине, заставив вздрогнуть. "О чём я только думала, когда решила открывать двери? Ё совершенно сошла с ума, я нахожусь в доме клана Кутики, а это значит, что мне нужно было ждать приглашения, даже если ждала бы год! Да все в Обществе Душ мечтают оказаться здесь, а я! Небо!! Моя тупость меня и сгубила..."- от жалобных мыслей защипало в глазах, и Такэи, тихо вздохнув,-спросила:
- Будьте благосклонны ко мне, прошу... мне бы проститься с родными...
Кутики Бьякуя:
Кутики слушал испуганные словоизлияния девушки и наблюдал за ее действиями. Когда она упала в сайкэйрэй, он машинально отметил, что ладони она сложила недостаточно аккуратным треугольничком. С точки зрении Бьякуи, разумеется. Но все ведь знают, что он бывает слишком придирчив.
- Я скажу Рукии, чтобы в следующий она раз встречала своих гостей у ворот, — успел вставить он, когда девушка сделала паузу, чтобы набрать воздуха для еще одной порции извинений. Но даже так капитан прозвучал, не как если бы он успел попасть в эту крошечную паузу, а так, словно это он разрешал ей говорить. Впрочем, возможно, учитывая их разницу в статусе, так и было. Однако Бьякуя не был любителем затыкать говорящим рот и давить авторитетом, если в том не было нужды.
Когда она наконец выдала свою последнюю фразу, капитан даже бровь приподнял. Благо, Такэи Надешико в это время любовалась циновками с близкого расстояния, поэтому не могла увидеть этого проявления удивления на вечно спокойном лице.
- Вы случайно не путаете меня с Дзакраки Кэмпати, восьмой офицер? — поинтересовался он. Все же, Бьякуя порой не понимал, отчего все считают, что он способен размазать человека по стене без веской на то причины. Хотя сейчас причина была — девушка эта вторглась в святая святых дома Кутики. Но если взглянуть в корень проблемы, то случилось это потому что она заблудилась, а заблудилась она не по своей вине. Все же капитан был аналитиком по своей природе, и это порой здорово осложняло ему жизнь. Вот Дзараки сейчас не раздумывал бы... — Вы можете встать, Такэи-сан. Сомневаюсь, что циновки в доме клана Кутики достойны такого пристального внимания. — Пауза в полвздоха. — Чаю?
Сейчас, если Такэи Надешико подняла голову, она могла рассмотреть капитана Шестого отряда. В выходной, когда он не собирался никуда выходить, его черные хакама с косодэ покоились в шкафу рядом со сложенным белым хаори и шарфом. Даже кэнсэйкана не было в волосах и те свободно спадали на плечи. В простой темно-серой юкате (ну ладно, не такой уж и простой — это же юката Кутики Бьякуи!) капитан выглядел не так опасно, как в униформе синигами. Кажется, он казался даже чуть ниже и уже в плечах.
Такэи Надэсико:
"Просто сохраняй неподвижность и соглашайся на любое его слово. Или нет. Я не согласиться не могу, кстати... что мне ещё сказать? Слов больше и нет..."- Надешико старалась как можно тише дышать, как можно ниже склониться, как можно меньше двигаться. Она даже не шелохнулась, когда он ответил ей в первый раз. "Нет, не ответил. Кутики-тайтё говорит только тогда, когда посчитает нужным он, а не потому, что ему задают вопросы. Абарай же предупреждал - с вопросами не лезть. И вот она я, полезла не с вопросами, так с... беда..."
А затем он вновь спросил её. Наверняка от ужаса ей почудился интерес в его словах, наверняка он сказал это так же бесстрастно, как отдаёт распоряжения или... "Интересно, он всегда так говорит? Неужели нет какой-нибудь отдушины, когда он мог бы свободно улыбнуться... свободно говорить, эмоционально, живо? Хотя... все те, кто говорят живо, смеются, плачут - все они считают тайтё примером для подражания. Просто нам не дано этого повторить. А мне уже и некогда..."
- Вы случайно не путаете меня с Дзакраки Кэмпати, восьмой офицер?
- Что?- вырвалось у Надешико невольно. Ну уж очень неожиданный вопрос... Затем она будто сжалась в клубочек, вжимая лоб ещё больше в пол: - Никак нет! У меня нет причин сомневаться в этом, Кутики-тайтё! Примите мои извинения!..- и, зажмурившись, продолжила смиренно ожидать своей участи. Капельки пота стекали вниз по спине, скатывались под носом и щекотались, но перепуганная насмерть синигами этого не замечала. "Небо! Он же... Дзараки-тайтё для Кутики-тайтё - тот ещё варвар... и получается, что своими словами я назвала его варваром? Можете не давать мне меч для сеппуку, я могу справиться и с камнем на шее... глупость кошку сгубила, глупость, а не любопытство."
- Вы можете встать, Такэи-сан. Сомневаюсь, что циновки в доме клана Кутики достойны такого пристального внимания. Чаю?
- Орэ?- Десу настолько переполнило удивление, что она не выдержала и приподняла взгляд. Снизу Кутики возвышался над ней, как гора. Но не настолько привычного вида. Чёрные волосы, спадающие на плечи, не поддерживались кенсейканами, и чёлка с его глаз исчезла, оставляя глаза главными украшениями безукоризненно красивого лица. Серые, глубокие, они не выражали того, что ожидала увидеть Надешико - холодной ярости. Презрения. Недовольства, которое ассоциируется с приказом пойти и убить себя, только так, чтобы на циновки не попало. Они... просто смотрели. Обычный взгляд. Настолько обычный, насколько непривычный достаточно, чтобы безмолвно девушка поднялась с колен и предстала перед своим капитаном. Сейчас, выровнявшись, ей на секунду пришла в голову мысль, что он не такой уж и высокий, но это показалось ей смешным, и она тут же забыла это.
Безупречная юката даже не была смята на груди, куда по неосторожности она уткнулась, настолько хорошо она подходила хозяину дома, что ей было глаз не оторвать. Такэи Надешико, восьмой офицер шестого отряда, в непонимающем бесстыдстве любовалась собственным капитаном, слегка приоткрыв рот от восхищения. А затем залилась густым румянцем. "Соберись, тряпка! Давай! Тебе предложили чай и, во имя всех небес, ты выпьешь его, даже если лопнешь! Уверенность! Вытянулась по струнке! Нуууу!"
- Я...- девушка помялась, растерянно царапая руки, что никак не могла разжать после сайкэйрэй. - Если вы будете так любезны...
"О, святые подтяжки лейтенанта Абарая!! "Так любезны"?! Сказать "так любезны" капитану Кутики?! Что со мной происходит вообще, я что, в забегаловке?!!! Надешико, какая ты дура!"
Кутики Бьякуя:
Надо будет потом спросить у нее, отчего она так его боится, подумалось Бьякуе. Потому что страх и паника, которые сейчас царствовали в мозгу восьмого офицера — и это было слышно, — были настолько очевидны, что аж сводило зубы. Вроде бы он никого не казнит, не четвертует и не колесует в свободное от работы время успокоения души для. Вроде бы, не ставит на подчиненных опыты, как это делает Куроцути. Вроде бы даже Абараи, который отхватывает от Кутики по первое число, — и тот не жалуется. Так отчего же в девушке столько страха?
Он сделал шаг в сторону, давая Такэи-сан выйти из комнаты, сам же вошел и, на секунду замерев перед алтарем, закрыл его дверцы и вышел из комнаты следом.
- Следуйте за мной, — коротко и спокойно бросил он девушке, притворяя дверь в комнату. Развернулся и пошел в только ему известном направлении. Он вел ее залами и коридорами, стены которых были отделаны бледными панелями: то цвета слабо заваренного чая, то бледного зимнего рассвета, то светлых весенних туч. А на этих стенах умелой рукой тушью были выведены едва заметные стебли бамбука, склонившегося под ветром, взлетающие цапли, камыш на берегу пруда, покрытые снегом горы. Словом, все было традиционно, очень тонко и сдержанно. Дом был отражением своих хозяев: благороден и не имел излишеств.
Наконец сильная рука капитана отодвинула очередную фусуму, и они вошли в относительно небольшую комнату, чьи сёдзи были раздвинуты и снаружи был виден сад камней. В пяти шагах от настила на поросшем мхом холмике росла группа сосенок, что благодаря умелым рукам мастеров бонсая клонились на сильном ветру и противостояли каменным волнам, накатывющим на островок. Сама же комната ничем не отличалась от тех, в которых Надешико уже успела побывать. По центру стоял столик, вокруг него лежали дзабутоны. Коричневые циновки, бледно-коричневые панели на стенах и красной с черным тушью написанные на них японские клены. Под левой стеной в подставке — пара из катаны и вакидзаси. На правой стене, в рамке — хокку "Тучи пролегли Между друзьями. Гуси Простились в небе." с небольшой красной печатью мастера-каллиграфа. Кутики жестом предложил девушке садиться и сам опустился в сэйдза напротив.
- Синдзиро, — позвал он. Нет, он даже не крикнул — просто чуть-чуть повысил голос. И через несколько секунд фусума отодвинулась и на пороге в сэйдза сидел слуга преклонных лет, ожидая приказа. — Найдите Рукию-сан, передайте ей, к ней пришла гостья. И принесите нам чаю. — Слуга, поклонившись, задвинул фусуму.
А серые глаза капитана внимательно смотрели на гостью. Словно бы капитан чего-то ждал.
Такэи Надэсико:
Даже упираясь в пол ногами, а не лбом, девушка не могла позволить себе лишних движений. Тайтё неоднозначно намекнул ей на выход, отойдя в сторону, и она прошмыгнула мимо него как можно тише. Она не смотрела в комнату, не столько боясь, сколько стесняясь смотреть. Мужчина закрыл алтарь, чуть помедлив, а затем вышел к ней.
- Следуйте за мной,- прозвучало тихо, а главное, абсолютно спокойно. И совсем не холодно. Как заворожённая, Надешико следовала за капитаном шаг в шаг. Теперь, зная, что она всё-таки найдёт цель своего визита, коридор вовсе не показался ей похожим на остальную тысячу коридоров и дверей. Как она могла этого не заметить? Лишь когда сильные, но немного худые руки Кутики-тайтё раскрывали очередную фусуму в очередную комнату, она отметила, что так передвигаться было намного быстрее. Комнаты различались оттенками стен лишь немного, и, возобновив в памяти свой путь, можно было получить красивый переход от одного цвета к другому.
Ей внезапно стало казаться, что она слишком громко ходит. Почти как слон. Шаги Бьякуи можно было только наблюдать, так тихо он ходил, а вот под ней деревянный пол давал такой звуковой резонанс, как будто в небе громыхал гром. Десу покраснела до корней волос, изо всех сил стараясь наступать тихо, будто крадучись, но получилось только ещё громче. "Этот пол что, на мой вес намекает?.."- пожалуй, первая из мыслей, после которой она почувствовала себя свободнее. К сожалению, прочитать бесстрастное лицо Кутики, и решить, что он разозлился-обиделся-расстроился, было невозможно. "Надо ещё раз прощения попросить. Никогда не бывает мало..."
В конце своего пути они оказались в комнате, из которой открывался потрясающий вид на безукоризненно красивый сад камней. Вдохновляющий своим спокойствием, даже издалека было видно, что над этой красотой беспрестанно работали. Далёкая от садоводства, дома Надесико всё-таки приходилось сталкиваться с приступами маминого "а давайте сделаем здесь красиво!", и, собственно, потом даже выходить наружу не хотелось. А здесь...
"Тут так... спокойно. Я не чувствую себя, как дома, но... эти стены защитят всех своих обитателей. А тайтё защитит эти стены..."
На жест Бьякуи-сама сесть девушка наклонила голову в благодарном полупоклоне, а затем постаралась как можно грациознее опуститься. Её вдруг затерзали смутные сомнения, что сайкэйрэй не показался капитану достаточно красиво выполненным, и, дабы не показаться ну совсем уж растяпой, тем более неженственной, Такэи села, ровно держа спину, положив руки на коленки.
- Найдите Рукию-сан, передайте ей, к ней пришла гостья. И принесите нам чаю. - Слуга, лица которого Десу даже не успела заметить, задвинул фусуму за собой, будто его и не было. Бросив совсем короткий взгляд в сторону тайтё, она смутилась ещё сильнее, заливаясь краской до корней волос. "Я не могу думать, он слишком... красивый."
- Ох, Рукия-сан... значит, с ней всё хорошо. Я так рада...- Надесико стеснительно улыбнулась, зажмурившись. - Как я могла подумать, что с ней что-то случилось... видимо, мои глаза надо мной пошутили. Простите, Кутики-тайтё,- синигами ещё раз склонилась в поклоне, виновато опустив взгляд. Спрашивать о женщине, чей портрет был до боли похож на лицо Рукии, было очень страшно. Не из-за наказания. Не из-за гнева тайтё. Не из-за того, что, скорее всего, ей полагалось об этом никогда не говорить вслух. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы не услышать, как тихо, аккуратно он закрыл двери алтаря, и не догадаться, что он испытывает. "Это дорогой ему человек... слишком дорогой."
- Мне очень жаль,- прошептала Надесико, чувствуя, как по лицу потекли слёзы, капая на её руки, сжавшие ткань хакама. "Ему не нужна моя жалость, не нужен этот фарс, но... но... как же, должно быть, сложно жить среди мнения, что тебе чужды все человеческие качества, и знать, что все они ошибаются?.."
Кутики Бьякуя:
Сэйдза капитана была... идеальной. Тут сложно было сказать, в чем же было дело: в осанке, в едва заметно приопущенных плечах, благодаря чему не появлялось впечатление напряженности, — или же в самом Кутики Бьякуе, который просто не мог сделать что-то неидеально. Как бы то ни было, он сидел, развернув руки локтями наружу и положив ладони на колени, источая уверенность и спокойствие. С примесью холода и отчуждения, благодаря которым вокруг капитана образовывается пропасть, преодолеть которую не суждено.
- Да, с Рукей-сан все хорошо, — подтвердил Бьякуя, отлично понимая причины этих слов девушки, но тем не менее не проясняя ситуации каким-либо образом. В конце концов, он был не из тех, кто любит поговорить и тем более поговорить о сокровенном.
Взгляд его серых глаз изучал Такэи Надешико. Но не пристально, не так, что хочется здесь и сейчас провалиться сквозь пол, потому что кажется, Кутики-тайтё может убить одним только взглядом, а мягко и ненавязчиво. Его глаза были цвета стылого осеннего неба. Может, его дзампакто и является символом вечной весны и непроходящего ханами, но в глазах самого хозяина поселилась осень с ее затяжными дождями и тем тяжелым свинцовым небом, на котором уже не увидишь клиньев перелетных птиц, которое отражается в по кромке подернутых льдом озерах. Взгляд этих глаз деликатно рассматривал чуть детское лицо девушки, ее большие удивительные глаза, с точечками-искорками, и Бьякуе подумалось, что эти искорки — свидетельство ее характера. Он наблюдал, как в уголках этих глаз собрались слезы и скользнули вниз по бледым по-детски округлым щекам.
- Чего? — поинтересовался он, услышав последнюю фразу.
Такэи Надэсико:
Такэи зажмурилась, будто стараясь силой воли загнать слёзы обратно, велеть прекратить им течь, но, увы, безрезультатно. Первое, чему её учила мама - не показывать своих эмоций, что бы ни чувствовала, что бы ни испытывала. И именно первый урок давался ей хуже всего. Всбалмошность характера всегда играла злую шутку с ней, но чрезмерно развитое чувство вины... Нет, это не остановить.
- Мне очень жаль,- ещё тише повторила девушка в ответ на вопрос тайтё. Громкость голоса значения не имела, здесь и так было слишком тихо. А затем замолчала. "Что мне сказать? Мне жаль, что дорогого вам человека не стало? Мне жаль, что я об этом узнала? Мне жаль, что не смогу стать хоть немного ближе к вам? Мне жаль, что всё, что я не могу сказать - правда?"
- Мне жаль, в вашей жизни были дни, полные печали.- Надесико прерывисто вздохнула, нарушая неподвижность и утирая рукавом косоде слёзы, закрыв наконец рот. Ей столько хотелось сказать. Что его тайна останется тайной, несмотря ни на что. Но это было слишком очевидно. Что хочется наполнить его жизнь хоть капелькой радости. Помилуйте, это капитана Кутики-то? Даже сейчас его реальность, что окружала его, отталкивала от себя всех, настолько, насколько может оттолкнуть пропасть. Недосягаемость обескураживала, но желание сделать что-то хорошее, что-то, что могло его порадовать, отчего-то не исчезало. "Да не нужна ему моя помощь. Помощь - это последнее, что понадобится такому человеку, как Кутики Бьякуя. Последнее, на что он согласится, и то, скорее всего, будет думать совсем не об этом. Остаётся дерзнуть и сделать для него всё, что в моих силах. Завтра же вымою наши бараки дочиста, и разобью цветник под окнами, и... и постараюсь сделать для его сестры всё, что в моих силах."
Наконец успокоившись, Десу легонько хлопнула себя по щекам, напоминая себе, как улыбаться. Подумалось, что атмосфера здесь и так слишком...угнетающая. Для шинигами, которая сейчас сидела в поместье клана Кутики - а это вам не сверхсекретная лаборатория двенадцатого отряда, это намного серьёзнее!- она вела себя слишком эгоистичной.
- Я совсем раскисла... Спокойствие вашего дома только сейчас коснулось моей буйной головы,- она улыбнулась, совсем неловко, тут же краснея. Просто её капитан был непозволительно красивым мужчиной.
Кутики Бьякуя:
Фусума скользнула в сторону и давешний слуга, попросив извинения за вторжение, в сикко вошел внутрь, неся поднос с чаем и вагаси. Аккуратно, совсем не заметными движением, он поставил поднос в центр столика между гостьей и хозяином и удалился, плотно прикрыв за собой фусуму.
Дождавшись, когда их оставят одних, Бьякуя наконец заговорил:
- У каждого из нас в жизни были, есть или будут дни, полные печали, — он поднял с подноса чайник и принялся разливать чай по чашкам, двумя пальцвми придерживая крышку. От горячего напитка начал подниматься белесый парок и в воздухе появился едва заметный аромат чая. — Они — часть жизни. Не стоит жалеть. — Разлив чай, он вернул чайник на место — даже ручка оказалась развернута так, как была, когда поднос только принесли, — и пододвинул чашку к восьмому офицеру. В обычной ситуации он бы позволил девушке ухаживать за ним, мужчиной, старшим по званию и возрасту, человеком более высокого социального статуса, как это традиционно принято. Но сейчас момент был весьма нетрадиционным: сейчас Такэи Надешико была гостьей Кутики Бьякуи и он, как хозяин, ухаживал за ней. Бледные пальцы за уголок приподняли плоскую прямоугольную тарелочку со сладостями, и капитан поставил ее перед Такэи-сан, предлагая угощаться. Посуда, в которой подали чай и сладости, была проста и незатейлива, и удивительно изящна в этой своей незатейливой простоте. Таким же были и вагаси.
- Верно. Солдат не должен падать духом, — почти медитативно — настолько спокоен он был — ответил капитан, распространяя спокойствие свое вокруг себя, распространяя его и на гостью. Она была юна и, судя по тому, что добровольно решила помочь Рукии, далеко не равнодушна. Кроме того, достаточно умна, раз смогла сделать выводы относительно того, что увидела. Но нехватка информации служит причиной безумных догадок — и из-за этого эти слезы на глазах, и желание разрыдаться, и поиск слов. Поэтому, еще раз взглянув на девушку взглядом, спокойным и успокаивающим, капитан продолжил: — У вас много вопросов, — он не спрашивал — он утверждал. — Задавайте их.
Такэи Надэсико:
- Если у меня получится уменьшить количество таких дней в вашей жизни... хоть я и не умею на это права... Но вы же мой... наш, наш капитан,- совершенно сбиваясь с мысли, словами, жестами, девушка пыталась донести смысл своей мысли. Жаль только, что Десу не могла чувствовать себя как дома, хотя взгляд бездонных серых глаз перестал вызывать дрожь во всём теле. На миг в голову пришла мысль, что тайтё смотрит на неё совершенно спокойно, что в принципе близко к оценке "дружелюбно".
Её руки сами дёрнулись по направлению к чайным принадлежностям, но вовремя остановились, стоило капитану лишь немного приподнять ладони. "Всемогущие боги, Кутики-тайтё наливает мне чай. Я никогда больше не буду пить другой чай, чтобы запомнить этот день до мелочей"- от вида одного лишь спокойного, обдуманного действия утончённых рук можно было сойти с ума. Красивые, отточенные движения, выдающие лишь спокойствие, завораживали. Она даже не заметила, как успокоилась. Её отпустили мысли, что терзали её постоянно, шумели фоном её восприятия, мешали думать. А сейчас... Даже плечи немного опустились, расслабившись помимо её воли. Пальцы обняли чашку, и из груди вырвался тихий вздох. Кажется, она могла слышать перехлёст веток деревьев в саду, и сладкий аромат чая волновал лишь её губы, расплывшиеся в широкой улыбке.
- У вас много вопросов. Задавайте их,- слова Кутики-тайтё совершенно её не испугали, и Надесико подняла глаза на своего капитана.
- Если нам не нужно жалеть о днях печали, можем ли мы радоваться после них? Можем ли наслаждаться жизнью? И улыбаться... Разве вам не хочется улыбнуться? Хотя бы иногда? Или это и есть гордость? Что такое гордость? И как мы можем связать её с другим человеком?- она знала, что слишком много, но не могла остановиться. Ей так хотелось понять своего капитана, узнать поближе, но... не навязываться. Наверное, это было невозможно.
"Любовь - это всего лишь опасный недостаток. Даже не вздумай. Нет. Нет, только не капитан. Пожалей его. Нет, стоп, жалость уже была, не надо жалости. Тогда просто не смотри..."
Кутики Бьякуя:
Бледные, тонкие, но сильные пальцы — пальцы, привыкшие держать меч, — обхватили ободок чашки и подняли ту со стола. Пальцы другой руки тут же поддержали чашку под донышко. Как и положено по этикету. Все движения четкие, точные, выверенные, и в то же время удивительно естественные и непринужденные. Как каллиграф на рисовой бумаге рисует тушью кандзи неспешными, но уверенными движениями, так Кутики Бьякуя подносил чашку к губам, делал глоток и возвращал ту на место.
Такэи Надешико успокоилась — и вопросы хлынули из нее рекой. Это несколько... обескураживало. Бьякуе было куда привычней, чтобы люди находились от него на том почтительном расстоянии, когда они не решаются задавать вопросы или говорить глупости, потому что их вряд ли услышат. И только самые отчаянные решаются кричать и пытаются докричаться. Порой у них выходит. Но сейчас он сам позволил восьмому офицеру приблизиться на один шаг. Серые глаза еще раз внимательно изучили подчиненную и гостью, а затем Кутики Бьякуя повернул голову и принялся рассматривать сад. Он молчал секунд пять или даже десять, и возможно у Такэи-сан уже появилось ощущение, что он так никогда и не ответит на ее вопросы. Ни на один из них. Но наконец, повернув голову и снова взглянув на девушку, капитан заговорил.
- Когда, в один из дней, наша жизнь заканчивается, потому что исчезает ее смысл, мы замираем. Замираем снаружи и изнутри. Но если снаружи еще существуют силы, способные заставить нас жить, то внутри мы остаемся неподвижны на какой-то промежуток времени. Спустя время жизнь снаружи снова заставляет сердце биться. И тогда одни из нас выбирают найти для себя новый смысл жизни, другие же предпочитают оставаться верными своей памяти. Улыбаться или не улыбаться — это всего лишь вопрос добровольного выбора. Быть верным своему выбору — это всего лишь вопрос гордости.
Ни во взгляде, которым Бьякуя смотрел на девушку, ни на точеном бледном лице не было ни единой эмоции, кроме хладнокровного спокойствия. Он снова поднял со стола чашку, выверенными движениями поднес ко рту, сделал несколько глотков и с едва различимым в этой тишине стуком вернул ту на место.
Такэи Надэсико:
Он был слишком идеален. Слишком манил к себе, так и призывал прикоснуться, прижаться ладонью, обнять, и смотреть на него, запоминая каждый изгиб, впечатывая в память, вызывая желание согреваться вместе с ним безлунной, тёмной, холодной ночью... и она протянула к нему ладонь, прикасаясь неспешно, едва сдерживая волнительную дрожь в руках, чтобы приобнять, насладиться его теплом, закрыть глаза и прижаться к нему губами...
Какой же красивый чайный сервиз был в поместье Кутики!
Сделав глоток изумительно вкусного чая, синигами постаралась поставить чашку на место так же ровно, как это сделал капитан Кутики. Да вот чашка никак не хотела вставать обратно, наоборот, предательски звякнула о блюдце, и у Десу возникло то самое неловкое ощущение, которое прежде у неё возникало на занятиях каллиграфией. Что-то вроде "жизнь-боль, когда ты во всём полный ноль". Сдержав вздох, она перевела взгляд на безупречной формы печенье. Оно было слишком идеально, и так манило к себе...
"Ну всё, хватит!"- зажмурившись, Такэи взяла одно печенье, и тихонько его съела, как мышка, сначала за уголок, потом за другой, таким образом заточив божественно вкусную сладость. "Я хочу здесь жить"- мелькнула испугавшая её мысль. Испугавшая? Наверное, оттого, что меньше двадцати минут назад она обнаружила полный чужих тайн шкаф, и прошло меньше десяти минут, как она успела распрощаться с жизнью. "Так, без глупостей... хватит. Просто расслабься и получи удовольствие от... общения... ну всё, всё, перестань!"- девушка сжала кулаки, вгоняя ногти в кожу, чтобы хоть как-нибудь сосредоточиться. Она совершенно не могла отдать себе отчёт в том, что с ней происходило. Серые глаза не следили за ней ежесекундно, но сердце билось так, будто тайтё смотрит на неё в упор, неотрывно. Хотелось ли ей такого взгляда? Да.
Офицер с замиранием сердца слушала, ловила каждое его слово. Внимая смыслу каждой паузы, каждого вдоха. Это наводило на печальные для диагноза мысли в глубине её сознания. Она знала, что её капитан - человек во всех смыслах замкнутый, но сейчас ей предоставилась возможность прижаться щекой к замку. Заглядывать в него было делом самоубийственным, однако попытаться понять, что же происходит там, в загадочной душе, не просто можно, но и нужно. Иначе она будет бояться своего капитана до конца дней своих.
- Улыбаться или не улыбаться — это всего лишь вопрос добровольного выбора. Быть верным своему выбору — это всего лишь вопрос гордости.
- Опять гордость,- со вздохом вырвалось у Такэи, прежде чем она прикусила себе язык. - Кутики-тайтё, но что, если путь, которому следуешь, в корне неверный? Что, если потом будет поздно всё исправлять, и искать ошибки будет поздно тоже, и... Что, если мы сами разрушим гордость, когда оглянемся и увидим, сколько же всего причинили плохого из-за того, что следовали этой же гордости?- язык начинал заплетаться, кажется, слова путались, как и мысли, но ей было обидно. Неужели гордостью будет идти по неверному пути? Или же стоит лишь один раз встать на верный путь, как из бога ты станешь простым смертным, без имени, чести, и, опять же, гордости?
- Получается, весь наш путь состоит из лески и двух половин. И куда упадёшь, то и будет верным решением, и можно будет не жалеть о пройденном?
Кутики Бьякуя:
Медленно попивая чай, Бьякуя краем глаза наблюдал за подчиненной. Сколько времени прошло с тех пор, когда он вот так сидел один-на-один с женщиной за столом. Когда он вообще в последний раз позволял кому-то задавать себе вопросы? Когда Хисана еще была жива, был ответ. Да, вся жизнь разделилась для него на три этапа: жизнь до Хисаны, жизнь с Хисаной и жизнь после Хисаны. Причем последнее, по мнению некоторых, жизнью назвать было сложно, поскольку Кутики Бьякуя замкнулся в себе, оставив для окружающих не самого себя, но лишь члена дома Кутики, безукоризненного и безупречного во всех отношениях. И во всех отношениях далекого ото всех. Даже с сестрой любимой жены он общался короткими фразами, сидя к ней спиной, в то время как ей должно было оставаться за порогом его комнаты.
Серые глаза внимательно посмотрели на гостью. Слишком много вопросов. Ответы на них непременно затронут то сокровенное, что Бьякуя оставил только для себя. Он разрешил ей приблизиться только на шаг, а она пытается сделать второй. Взгляд снова стал холодным и стальным. Между капитаном и восьмым офицером за мгновение пролегла пропасть, через которую не перебраться, не перелететь; через нее даже не докричаться. В которую можно сделать неосторожный шаг.
- Вам пора, Такэи-сан, — вроде бы тот же тихий и спокойный голос, но спорить бесполезно. Это не напоминание — это приказ. — Синдзиро отведет вас к Рукии — она уже ждет вас. Синдзиро, — на полтона громче. И фусума отъехала в сторону, являя взгляду девушки того самого слугу, что приносил чай. Мужчина поклонился гостье и попросил следовать за ним.
Когда Такэи Надешико выходила, ей вслед прозвучали слова:
- Позаботьтесь о Рукии, пожалуйста*. Ей нужна ваша помощь. Было приятно познакомиться. — А следом едва различимый шорох ткани — Кутики Бьякуя встал из-за стола и вышел из комнаты через раздвинутые сёдзи.
Такэи Надэсико:
Она была близко. Протяни руку, коснись — и можешь увидеть, как раскроются губы в слове, подозрительно напоминающем слово "банкай". Но была ли близка? К разгадке потёмков его души? Нет, никогда. Вряд ли кто был ему близок, кроме той женщины, до боли похожей на Рукию. Настолько похожей, что пальцы девушки сжали чашку, стоило ей осознать, что это сходство лишь отдалит новоиспечённого члена клана благородного дома Кутики от его же главы. Какое ей до этого дело? Она не знала.
— Вам пора, Такэи-сан
Такэи Надешико поднялась, оставляя чашку пустой. Поднялась спокойно, с осознанием того, что поступила неправильно, задав неверные вопросы. Гордость и честь — эти понятия настолько приросли к рокубантай тайтё, что просить его объяснить разницу между ними было равносильно просьбе объяснить разницу между "право" и "лево". Ты или рождён с пониманием этих вещей, либо ты умираешь со своим нравом, одинокий и забытый всеми. Жаль только, что она поняла это, уже когда задала эти самые вопросы. Шаг, ещё шаг - она приблизилась к раскрытой фусума, за которой её ждал слуга. Мысль, что они наверняка потешались, наблюдая за её метаниями, попыталась всколыхнуть в девушке какие-то чувства, но увы. Ей отчаянно не хотелось уходить, и она оттянула бы время ухода на дольше, лишь бы дышать одним с ним воздухом, находиться без лишних свидетелей, касаться предметов, которых он касался. Увы.
— Позаботьтесь о Рукии, пожалуйста.
Десу обернулась, лишь чтобы увидеть спину удаляющегося капитана. И сердце, радостно всколыхнувшееся навстречу его словам, немедленно сжалось в выдохе:
— Да*.
Фусума закрылась, оставляя комнату пустым разделением между ними. "Он сказал, что рад был знакомству? Не стоит принимать его слова близко к сердцу, он исключительно вежлив со всеми, и я не буду использовать его слова в качестве повода приблизиться. Не буду. Не должна. Не хочу. Не обманывай себя." Она знала, что слуга дома Кутики смотрит на неё, ожидая её действий, эмоций, но Надешико, сдерживаясь как только могла, не сдвинулась с места, будто ожидая, что вот-вот что-то произойдёт. Тайно надеясь, зная, что обречена на провал. Его сердце было безнадёжно занято, и, как не старайся, ей не занять даже крошки осколка отражения в лепестках его мыслей. Он уделил ей внимания сейчас ровно настолько, сколько ей положено внимания Кутики Бьякуи за всю её жизнь. Мысль, что сейчас тайтё отмечает в блокнотике её имя как человека, с которым он только что поговорил, невольно дёрнула уголки губ, заставив те приподняться, а затем и улыбнуться.
Рокубантай хатисеки выполнила поклон, возможно, не показавшийся её капитану безукоризненным, но выполненным с той долей неаккуратности, которая присуща душевному порыву. Наверное, это ценится больше, нежели сухая формальность. Впрочем, это же Кутики. Разогнувшись, девушка повернулась к слуге, без слов, одним лишь вежливым кивком прося его проводить её к Рукии. Та, наверняка, её заждалась. Зато времени на чай можно было не тратить.
"Спасибо, капитан. За ещё один урок, который вы не планировали давать. Это было самое безболезненное расставание с понравившемся мне человеком."
____
* Хаа (Haa) – «Да, господин». Очень формальное выражение.
—
Во многом знании много печали.
2. Примерное время:
~ 40 лет назад.
3. Действующие лица:
Nadeshiko Takei (неканон), Kuchiki Byakuya.
4. Тип отыгрыша:
относительно случайная встреча.
5. Краткое описание:
так случилось, что принятие Рукии в семью Кутики пришлось на время, когда Такэи Надешико служила в Шестом отряде. Видя, как сложно приходится девочке из Руконгая в доме надменного аристократа, Надэшико не смогла хотя бы не попытаться помочь той адаптироваться к новому для Рукии образу жизни. Потому Такэи временно стала в поместье Кутики частым гостем.
Но само поместье — огромно, а в доме так много комнат. Легко заблудиться.
6. Рейтинг:
G
7. Предупреждения:
отыгрыш
Кутики Бьякуя:
Рукия оказалась до невозможного, до холода в пальцах рук и острого укола в сердце похожей на Хисану. Он потратил столько лет на поиски сестры покойной жены, а увидев ее в Син-о, узнал тут же. Ошибиться было нельзя. Эта непозволительная в его ситуации похожесть стала причиной холодного равнодушия, которым Бьякуя отгородился от девушки. Он сделал ее чужой без права на сближение. Он выполнил обещание, данное Хисане, — нашел сестру и обеспечил ей достойную жизнь, окружил невидимой заботой, которая простиралась настолько широко, насколько это позволяли связи члена одного из четырех благородных домов Сэйрэйтэя. Однако проявлять к девушке какие бы то ни было человеческие чувства Кутики Бьякуя не собирался — время чувств прошло десять лет назад, а Рукия не имеет права быть настолько похожей на Хисану. Это... больно. Оттого холод во взгляде и в голосе, застывшая гордая осанка и ни одного лишнего слова в сторону младшей сестры.
Через какое-то время он заметил, что восьмой офицер его отряда проявляет в Рукии участие. А та, в свою очередь, отвечает. Он не возражал. Есть вещи, которые не под силу самому Кутики Бьякуе, но с легкостью даются какой-то там Такэи Надешико. Если это помогает Рукии, он даже не будет возражать против визитов восьмого офицера в поместье Кутики. В конце концов, само по себе поместье настолько огромно, а дом настолько велик, что она вряд ли попадется ему на глаза.
Такэи Надэсико:
Вдох.
Выдох.
Стук-стук. Открыть дверь. Поклон.
- Прошу прощения! Могу ли я войти? Я ищу Кутики Рукию-сама... Прошу прощения!
Закрыть дверь. Вдох. Выдох.
Такэи начинала чувствовать себя попугаем. Или персонажем дурной шутки. Или... да кем угодно, только не гостьей, которую Кутики Рукия пригласила в поместье Кутики-тайтё. Почётной, или нет - об этом Такэи не задумывалась. Главное, что она специально пришла на два с половиной часа раньше запланированного времени, чтобы не опоздать. И, кажется, опаздывала.
Сперва она мялась у входа в поместье. Потом, решившись постучать, она оказалась в холле, где масштабность коллекции оружия едва не заставила её передумать и уйти подальше. Бегом уйти, разумеется.
Потом ей показалось, что стоять на входе невежливо, и тихо-тихо, ощущая себя очень и очень глупо, отправилась на поиски комнаты Рукии. Однако уже на первой развилке она почувствовала всю провальность ситуации. Направо или налево? Она направилась в правое крыло, стараясь держаться левой стены. Поворот, ещё поворот. Первому встречному слуге благородного дома Кутики Надешико обрадовалась, как ребёнок конфете, набросившись на него с вопросом:
- Где я?
Оказалось, что Рукию-сама видели совсем в другом крыле, и, чтобы не петлять, можно завернуть вот здесь налево, пойти прямо, затем зайти в одну из комнат и подождать её там.
Сердечно поблагодарив вежливого к ней мужчину, Такэи пошла направленным путём. Налево, прямо, и... стоп.
"Почему я оказалась в саду? А комната-то где?"- девушка обернулась, но увидела лишь короткий коридор, и пересекающий его ещё один, из которого пришла. Подсчитав что-то про себя, она обнаружила, что до встречи осталось не более сорока минут. А она, придя вовремя, опоздает.
- Какая прелесть!- фыркнула Надешико, не боясь, что её кто-то услышит. Вообще-то её навигатор, которого она встретила, был единственным, кого она увидела за эти полтора с лишним часа. Она присела на пол, опустив ступни на гладкие камни. Воздух пах свежестью травы, чистотой воды, деревом. "Так пахнет Кутики-тайтё, разве нет? Лепестками сакуры на солнышке, прекрасно и... и помилуйте меня небеса, я потерялась в его доме, поведу тут остаток своей жизни и меня найдут уже после моей смерти!"- содрогнувшись, несмотря на тепло солнечных лучей, Такэи побежала. Рукию видели в другом крыле, значит, ей нужно туда. По пути она решила, что если никого не встретила, значит, все просто при делах внутри дома. Поэтому возник бесхитростный, но гениальный план. Итак, вдох, выдох, первая дверь...
Через час, поняв, что она опоздала, уставшая, немного проголодавшаяся рокубантай хатисэки упала духом. Её то и дело отправляли в разные стороны, бесстрастно советовали повернуть обратно и зайти в третью дверь справа, а через неё выйти на жилые комнаты. Оказывается, всё это время она бегала по непонятно чему, но не по дому в прямом смысле этого слова. По зданию. По поместью. По архитектурному великолепию. Но не по дому.
Почти взрыкивая от негодования, Такэи шла по деревянным мосткам, изрядно злясь на всё и вся. Теперь двери она открывала уже без шанса успокоиться и показаться вежливой. По непонятным ей причинам, последние комнаты, попадавшиеся ей под руку, были пустыми, ухоженными, но пустыми. Поэтому несколько дверей она просто пропустила, намереваясь найти угол поместья, спрыгнуть куда-нибудь вниз, чтобы подняться в холл и попытать счастья заново.
Щекочущий ноздри запах не давал ей покоя, и девушка негромко чихнула. "Что это? Мммм... пчхи... орээээ. Что это за аромат?"- она нахмурилась, пытаясь вспомнить, где же раньше его чувствовала. Так и не вспомнив, но немного заинтересовавшись, девушка постучала по деревянной, потемневшей от времени, раме двери.
- Прошу прощения, я ищу Рукию-сама. Могу ли я войти?- от едва заметных глазу щёлок в двери запах исходил сильнее, подогревая бесстыжее любопытство. И она открыла дверь.
В комнате было пусто. Это бросилось в глаза сразу же, когда глаза привыкли к полумраку. Надешико сделала нерешительный шаг вперёд, надеясь, что всё-таки ошиблась, но нет. Тут было пусто, одни лишь хризантемы возле дверей небольшого шкафа. Благовония, завлекшие её сюда, находились рядом с цветами, и, собираясь уходить, Такэи обратила внимание, возле чего стояла вся композиция. "Это далеко не шкаф... это же..."
- Алтарь? Небо, спасите меня, это же...- глаза не могли ей врать - это был портрет Рукии. Слишком взъерошенной, такой она её не видела, но всё-таки...
- Они... убили Рукию?- Такэи закрыла рот ладонями, попятившись назад, к выходу. Вот почему она никак не могла её найти... какой кошмар!
Кутики Бьякуя:
Отступая от алтаря шаг за шагом, девушка дошла до выхода и... Она уперлась спиной во что-то слишком мягкое, чтобы это могло оказаться стеной, но во что-то, как стена, нерушимое.
- Вам не говорили, что любопытство убило кошку? – раздался над ухом знакомый холодный, с нотками стали, голос.
Бьякуя читал у себя в комнате, раздвинув сёдзи и время от времени поднимая взгляд от книги, чтобы посмотреть вдаль, на бегущую внизу реку. Это был один из тех дней, когда он был предоставлен самому себе, а следовательно мог наслаждаться тишиной и одиночеством. Что он и делал, когда до его слуха донеслись шаги. Он их проигнорировал. Шаги же настойчиво не стихали. Шаги носились туда-сюда, то приближаясь, то отдаляясь, временами шаги затихали, и тогда до слуха хозяина поместья доносились приглушенные расстоянием и фусума голоса, а потом шаги начинали мерять дом семьи Кутики с новым усердием. Несколько десятков минут назад в шагах появилось некоторое остервенение. Бьякуя вздохнул, закрыл книгу и поднялся.
Кому, как не хозяину дома, знать, что в его коридорах можно запросто заблудиться? Новым слугам приходилось ориентироваться по карте, на которой были расписаны основные приметы комнат, чтобы не заблудиться здесь. Поэтому Кутики-тайтё вышел из своей комнаты с намерением найти — в прямом смысле слова — заблудшую душу и вывести ее к месту встречи с Рукией. В том, что это была восьмой офицер, Бьякуя не сомневался — он узнал ее рэяцу. Капитан мог не знать весь свой личный состав по именам (для этого, в конце концов, был Абараи-фукутайтё), но рэяцу своих людей он определял сегда безошибочно. Поэтому сейчас он шел в ту сторону, откуда доносились раздраженные шаги и ощущалась духовная энергия. Шел туда, где находилась комната его покойной жены, после смерти превращенная в камидану. И с каждым шагон он шел все быстрее, все резче раздвигал фусумы, чтобы успеть — но не успел.
Капитан Шестого отряда замер в ожидании ответа, глядя на темную макушку подчиненной.
Такэи Надэсико:
Всем славился благородный клан Кутики, всем и всегда. Доблестью, честью, гордостью. И особенно - умением устранять пятна на своей репутации.
Невыразимое удивление от увиденного сменилось ужасом, когда вместо двери она уткнулась в кого-то, а затем и страхом, когда над головой зазвучал ледяной голос тайтё. "Убили? Кошку? У меня есть право на сэппуку, или он размажет меня одной рэяцу?"
Думать надо было быстро, а действовать ещё быстрее, но, к сожалению, перед глазами всё ещё мелькал портрет Рукии, и, всё,что она могла сказать сейчас, было:
- Я искала Рукию-сама...- и тихо всхлипнула, подняв руку по направлению к алтарю. А потом, мысленно отвесив себе оплеуху, отскочила от тёплой груди тайтё, выполняя безукоризненный вежливый поклон, склонив колени и упервшись лбом в пол:
- Восьмой офицер шестого отряда, Такэи Надешико! Прошу меня простить, Кутики-тайтё-сама! Я искала Кутики Рукию-сама! Прошу не винить её в том, что я заблудилась, это полностью моя вина! Прошу меня простить! - слова лились потоком, кажется, она даже нарушила языковые правила, но ей стало настолько страшно, что она этого даже не заметила. Просить помиловать - об этом не могло быть и речи. Поэтому девушка решила, что не стоит ввязывать в эту проблему Рукию, которую, кажется, тайтё также не любил. Но этот алтарь... Неужели он настолько её невзлюбил?
- Примите мои искренние извинения! Мне не даётся поиск по рэяцу, и мне пришлось искать Вашу сестру опытным путём, однако сейчас я понимаю, что нарушила законы гостеприимства, то есть, гостеприхождения... гостеприбывания... Я нарушила Ваш покой!- шинигами зажмурились. Холодок от её слов пробежался по спине, заставив вздрогнуть. "О чём я только думала, когда решила открывать двери? Ё совершенно сошла с ума, я нахожусь в доме клана Кутики, а это значит, что мне нужно было ждать приглашения, даже если ждала бы год! Да все в Обществе Душ мечтают оказаться здесь, а я! Небо!! Моя тупость меня и сгубила..."- от жалобных мыслей защипало в глазах, и Такэи, тихо вздохнув,-спросила:
- Будьте благосклонны ко мне, прошу... мне бы проститься с родными...
Кутики Бьякуя:
Кутики слушал испуганные словоизлияния девушки и наблюдал за ее действиями. Когда она упала в сайкэйрэй, он машинально отметил, что ладони она сложила недостаточно аккуратным треугольничком. С точки зрении Бьякуи, разумеется. Но все ведь знают, что он бывает слишком придирчив.
- Я скажу Рукии, чтобы в следующий она раз встречала своих гостей у ворот, — успел вставить он, когда девушка сделала паузу, чтобы набрать воздуха для еще одной порции извинений. Но даже так капитан прозвучал, не как если бы он успел попасть в эту крошечную паузу, а так, словно это он разрешал ей говорить. Впрочем, возможно, учитывая их разницу в статусе, так и было. Однако Бьякуя не был любителем затыкать говорящим рот и давить авторитетом, если в том не было нужды.
Когда она наконец выдала свою последнюю фразу, капитан даже бровь приподнял. Благо, Такэи Надешико в это время любовалась циновками с близкого расстояния, поэтому не могла увидеть этого проявления удивления на вечно спокойном лице.
- Вы случайно не путаете меня с Дзакраки Кэмпати, восьмой офицер? — поинтересовался он. Все же, Бьякуя порой не понимал, отчего все считают, что он способен размазать человека по стене без веской на то причины. Хотя сейчас причина была — девушка эта вторглась в святая святых дома Кутики. Но если взглянуть в корень проблемы, то случилось это потому что она заблудилась, а заблудилась она не по своей вине. Все же капитан был аналитиком по своей природе, и это порой здорово осложняло ему жизнь. Вот Дзараки сейчас не раздумывал бы... — Вы можете встать, Такэи-сан. Сомневаюсь, что циновки в доме клана Кутики достойны такого пристального внимания. — Пауза в полвздоха. — Чаю?
Сейчас, если Такэи Надешико подняла голову, она могла рассмотреть капитана Шестого отряда. В выходной, когда он не собирался никуда выходить, его черные хакама с косодэ покоились в шкафу рядом со сложенным белым хаори и шарфом. Даже кэнсэйкана не было в волосах и те свободно спадали на плечи. В простой темно-серой юкате (ну ладно, не такой уж и простой — это же юката Кутики Бьякуи!) капитан выглядел не так опасно, как в униформе синигами. Кажется, он казался даже чуть ниже и уже в плечах.
Такэи Надэсико:
"Просто сохраняй неподвижность и соглашайся на любое его слово. Или нет. Я не согласиться не могу, кстати... что мне ещё сказать? Слов больше и нет..."- Надешико старалась как можно тише дышать, как можно ниже склониться, как можно меньше двигаться. Она даже не шелохнулась, когда он ответил ей в первый раз. "Нет, не ответил. Кутики-тайтё говорит только тогда, когда посчитает нужным он, а не потому, что ему задают вопросы. Абарай же предупреждал - с вопросами не лезть. И вот она я, полезла не с вопросами, так с... беда..."
А затем он вновь спросил её. Наверняка от ужаса ей почудился интерес в его словах, наверняка он сказал это так же бесстрастно, как отдаёт распоряжения или... "Интересно, он всегда так говорит? Неужели нет какой-нибудь отдушины, когда он мог бы свободно улыбнуться... свободно говорить, эмоционально, живо? Хотя... все те, кто говорят живо, смеются, плачут - все они считают тайтё примером для подражания. Просто нам не дано этого повторить. А мне уже и некогда..."
- Вы случайно не путаете меня с Дзакраки Кэмпати, восьмой офицер?
- Что?- вырвалось у Надешико невольно. Ну уж очень неожиданный вопрос... Затем она будто сжалась в клубочек, вжимая лоб ещё больше в пол: - Никак нет! У меня нет причин сомневаться в этом, Кутики-тайтё! Примите мои извинения!..- и, зажмурившись, продолжила смиренно ожидать своей участи. Капельки пота стекали вниз по спине, скатывались под носом и щекотались, но перепуганная насмерть синигами этого не замечала. "Небо! Он же... Дзараки-тайтё для Кутики-тайтё - тот ещё варвар... и получается, что своими словами я назвала его варваром? Можете не давать мне меч для сеппуку, я могу справиться и с камнем на шее... глупость кошку сгубила, глупость, а не любопытство."
- Вы можете встать, Такэи-сан. Сомневаюсь, что циновки в доме клана Кутики достойны такого пристального внимания. Чаю?
- Орэ?- Десу настолько переполнило удивление, что она не выдержала и приподняла взгляд. Снизу Кутики возвышался над ней, как гора. Но не настолько привычного вида. Чёрные волосы, спадающие на плечи, не поддерживались кенсейканами, и чёлка с его глаз исчезла, оставляя глаза главными украшениями безукоризненно красивого лица. Серые, глубокие, они не выражали того, что ожидала увидеть Надешико - холодной ярости. Презрения. Недовольства, которое ассоциируется с приказом пойти и убить себя, только так, чтобы на циновки не попало. Они... просто смотрели. Обычный взгляд. Настолько обычный, насколько непривычный достаточно, чтобы безмолвно девушка поднялась с колен и предстала перед своим капитаном. Сейчас, выровнявшись, ей на секунду пришла в голову мысль, что он не такой уж и высокий, но это показалось ей смешным, и она тут же забыла это.
Безупречная юката даже не была смята на груди, куда по неосторожности она уткнулась, настолько хорошо она подходила хозяину дома, что ей было глаз не оторвать. Такэи Надешико, восьмой офицер шестого отряда, в непонимающем бесстыдстве любовалась собственным капитаном, слегка приоткрыв рот от восхищения. А затем залилась густым румянцем. "Соберись, тряпка! Давай! Тебе предложили чай и, во имя всех небес, ты выпьешь его, даже если лопнешь! Уверенность! Вытянулась по струнке! Нуууу!"
- Я...- девушка помялась, растерянно царапая руки, что никак не могла разжать после сайкэйрэй. - Если вы будете так любезны...
"О, святые подтяжки лейтенанта Абарая!! "Так любезны"?! Сказать "так любезны" капитану Кутики?! Что со мной происходит вообще, я что, в забегаловке?!!! Надешико, какая ты дура!"
Кутики Бьякуя:
Надо будет потом спросить у нее, отчего она так его боится, подумалось Бьякуе. Потому что страх и паника, которые сейчас царствовали в мозгу восьмого офицера — и это было слышно, — были настолько очевидны, что аж сводило зубы. Вроде бы он никого не казнит, не четвертует и не колесует в свободное от работы время успокоения души для. Вроде бы, не ставит на подчиненных опыты, как это делает Куроцути. Вроде бы даже Абараи, который отхватывает от Кутики по первое число, — и тот не жалуется. Так отчего же в девушке столько страха?
Он сделал шаг в сторону, давая Такэи-сан выйти из комнаты, сам же вошел и, на секунду замерев перед алтарем, закрыл его дверцы и вышел из комнаты следом.
- Следуйте за мной, — коротко и спокойно бросил он девушке, притворяя дверь в комнату. Развернулся и пошел в только ему известном направлении. Он вел ее залами и коридорами, стены которых были отделаны бледными панелями: то цвета слабо заваренного чая, то бледного зимнего рассвета, то светлых весенних туч. А на этих стенах умелой рукой тушью были выведены едва заметные стебли бамбука, склонившегося под ветром, взлетающие цапли, камыш на берегу пруда, покрытые снегом горы. Словом, все было традиционно, очень тонко и сдержанно. Дом был отражением своих хозяев: благороден и не имел излишеств.
Наконец сильная рука капитана отодвинула очередную фусуму, и они вошли в относительно небольшую комнату, чьи сёдзи были раздвинуты и снаружи был виден сад камней. В пяти шагах от настила на поросшем мхом холмике росла группа сосенок, что благодаря умелым рукам мастеров бонсая клонились на сильном ветру и противостояли каменным волнам, накатывющим на островок. Сама же комната ничем не отличалась от тех, в которых Надешико уже успела побывать. По центру стоял столик, вокруг него лежали дзабутоны. Коричневые циновки, бледно-коричневые панели на стенах и красной с черным тушью написанные на них японские клены. Под левой стеной в подставке — пара из катаны и вакидзаси. На правой стене, в рамке — хокку "Тучи пролегли Между друзьями. Гуси Простились в небе." с небольшой красной печатью мастера-каллиграфа. Кутики жестом предложил девушке садиться и сам опустился в сэйдза напротив.
- Синдзиро, — позвал он. Нет, он даже не крикнул — просто чуть-чуть повысил голос. И через несколько секунд фусума отодвинулась и на пороге в сэйдза сидел слуга преклонных лет, ожидая приказа. — Найдите Рукию-сан, передайте ей, к ней пришла гостья. И принесите нам чаю. — Слуга, поклонившись, задвинул фусуму.
А серые глаза капитана внимательно смотрели на гостью. Словно бы капитан чего-то ждал.
Такэи Надэсико:
Даже упираясь в пол ногами, а не лбом, девушка не могла позволить себе лишних движений. Тайтё неоднозначно намекнул ей на выход, отойдя в сторону, и она прошмыгнула мимо него как можно тише. Она не смотрела в комнату, не столько боясь, сколько стесняясь смотреть. Мужчина закрыл алтарь, чуть помедлив, а затем вышел к ней.
- Следуйте за мной,- прозвучало тихо, а главное, абсолютно спокойно. И совсем не холодно. Как заворожённая, Надешико следовала за капитаном шаг в шаг. Теперь, зная, что она всё-таки найдёт цель своего визита, коридор вовсе не показался ей похожим на остальную тысячу коридоров и дверей. Как она могла этого не заметить? Лишь когда сильные, но немного худые руки Кутики-тайтё раскрывали очередную фусуму в очередную комнату, она отметила, что так передвигаться было намного быстрее. Комнаты различались оттенками стен лишь немного, и, возобновив в памяти свой путь, можно было получить красивый переход от одного цвета к другому.
Ей внезапно стало казаться, что она слишком громко ходит. Почти как слон. Шаги Бьякуи можно было только наблюдать, так тихо он ходил, а вот под ней деревянный пол давал такой звуковой резонанс, как будто в небе громыхал гром. Десу покраснела до корней волос, изо всех сил стараясь наступать тихо, будто крадучись, но получилось только ещё громче. "Этот пол что, на мой вес намекает?.."- пожалуй, первая из мыслей, после которой она почувствовала себя свободнее. К сожалению, прочитать бесстрастное лицо Кутики, и решить, что он разозлился-обиделся-расстроился, было невозможно. "Надо ещё раз прощения попросить. Никогда не бывает мало..."
В конце своего пути они оказались в комнате, из которой открывался потрясающий вид на безукоризненно красивый сад камней. Вдохновляющий своим спокойствием, даже издалека было видно, что над этой красотой беспрестанно работали. Далёкая от садоводства, дома Надесико всё-таки приходилось сталкиваться с приступами маминого "а давайте сделаем здесь красиво!", и, собственно, потом даже выходить наружу не хотелось. А здесь...
"Тут так... спокойно. Я не чувствую себя, как дома, но... эти стены защитят всех своих обитателей. А тайтё защитит эти стены..."
На жест Бьякуи-сама сесть девушка наклонила голову в благодарном полупоклоне, а затем постаралась как можно грациознее опуститься. Её вдруг затерзали смутные сомнения, что сайкэйрэй не показался капитану достаточно красиво выполненным, и, дабы не показаться ну совсем уж растяпой, тем более неженственной, Такэи села, ровно держа спину, положив руки на коленки.
- Найдите Рукию-сан, передайте ей, к ней пришла гостья. И принесите нам чаю. - Слуга, лица которого Десу даже не успела заметить, задвинул фусуму за собой, будто его и не было. Бросив совсем короткий взгляд в сторону тайтё, она смутилась ещё сильнее, заливаясь краской до корней волос. "Я не могу думать, он слишком... красивый."
- Ох, Рукия-сан... значит, с ней всё хорошо. Я так рада...- Надесико стеснительно улыбнулась, зажмурившись. - Как я могла подумать, что с ней что-то случилось... видимо, мои глаза надо мной пошутили. Простите, Кутики-тайтё,- синигами ещё раз склонилась в поклоне, виновато опустив взгляд. Спрашивать о женщине, чей портрет был до боли похож на лицо Рукии, было очень страшно. Не из-за наказания. Не из-за гнева тайтё. Не из-за того, что, скорее всего, ей полагалось об этом никогда не говорить вслух. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы не услышать, как тихо, аккуратно он закрыл двери алтаря, и не догадаться, что он испытывает. "Это дорогой ему человек... слишком дорогой."
- Мне очень жаль,- прошептала Надесико, чувствуя, как по лицу потекли слёзы, капая на её руки, сжавшие ткань хакама. "Ему не нужна моя жалость, не нужен этот фарс, но... но... как же, должно быть, сложно жить среди мнения, что тебе чужды все человеческие качества, и знать, что все они ошибаются?.."
Кутики Бьякуя:
Сэйдза капитана была... идеальной. Тут сложно было сказать, в чем же было дело: в осанке, в едва заметно приопущенных плечах, благодаря чему не появлялось впечатление напряженности, — или же в самом Кутики Бьякуе, который просто не мог сделать что-то неидеально. Как бы то ни было, он сидел, развернув руки локтями наружу и положив ладони на колени, источая уверенность и спокойствие. С примесью холода и отчуждения, благодаря которым вокруг капитана образовывается пропасть, преодолеть которую не суждено.
- Да, с Рукей-сан все хорошо, — подтвердил Бьякуя, отлично понимая причины этих слов девушки, но тем не менее не проясняя ситуации каким-либо образом. В конце концов, он был не из тех, кто любит поговорить и тем более поговорить о сокровенном.
Взгляд его серых глаз изучал Такэи Надешико. Но не пристально, не так, что хочется здесь и сейчас провалиться сквозь пол, потому что кажется, Кутики-тайтё может убить одним только взглядом, а мягко и ненавязчиво. Его глаза были цвета стылого осеннего неба. Может, его дзампакто и является символом вечной весны и непроходящего ханами, но в глазах самого хозяина поселилась осень с ее затяжными дождями и тем тяжелым свинцовым небом, на котором уже не увидишь клиньев перелетных птиц, которое отражается в по кромке подернутых льдом озерах. Взгляд этих глаз деликатно рассматривал чуть детское лицо девушки, ее большие удивительные глаза, с точечками-искорками, и Бьякуе подумалось, что эти искорки — свидетельство ее характера. Он наблюдал, как в уголках этих глаз собрались слезы и скользнули вниз по бледым по-детски округлым щекам.
- Чего? — поинтересовался он, услышав последнюю фразу.
Такэи Надэсико:
Такэи зажмурилась, будто стараясь силой воли загнать слёзы обратно, велеть прекратить им течь, но, увы, безрезультатно. Первое, чему её учила мама - не показывать своих эмоций, что бы ни чувствовала, что бы ни испытывала. И именно первый урок давался ей хуже всего. Всбалмошность характера всегда играла злую шутку с ней, но чрезмерно развитое чувство вины... Нет, это не остановить.
- Мне очень жаль,- ещё тише повторила девушка в ответ на вопрос тайтё. Громкость голоса значения не имела, здесь и так было слишком тихо. А затем замолчала. "Что мне сказать? Мне жаль, что дорогого вам человека не стало? Мне жаль, что я об этом узнала? Мне жаль, что не смогу стать хоть немного ближе к вам? Мне жаль, что всё, что я не могу сказать - правда?"
- Мне жаль, в вашей жизни были дни, полные печали.- Надесико прерывисто вздохнула, нарушая неподвижность и утирая рукавом косоде слёзы, закрыв наконец рот. Ей столько хотелось сказать. Что его тайна останется тайной, несмотря ни на что. Но это было слишком очевидно. Что хочется наполнить его жизнь хоть капелькой радости. Помилуйте, это капитана Кутики-то? Даже сейчас его реальность, что окружала его, отталкивала от себя всех, настолько, насколько может оттолкнуть пропасть. Недосягаемость обескураживала, но желание сделать что-то хорошее, что-то, что могло его порадовать, отчего-то не исчезало. "Да не нужна ему моя помощь. Помощь - это последнее, что понадобится такому человеку, как Кутики Бьякуя. Последнее, на что он согласится, и то, скорее всего, будет думать совсем не об этом. Остаётся дерзнуть и сделать для него всё, что в моих силах. Завтра же вымою наши бараки дочиста, и разобью цветник под окнами, и... и постараюсь сделать для его сестры всё, что в моих силах."
Наконец успокоившись, Десу легонько хлопнула себя по щекам, напоминая себе, как улыбаться. Подумалось, что атмосфера здесь и так слишком...угнетающая. Для шинигами, которая сейчас сидела в поместье клана Кутики - а это вам не сверхсекретная лаборатория двенадцатого отряда, это намного серьёзнее!- она вела себя слишком эгоистичной.
- Я совсем раскисла... Спокойствие вашего дома только сейчас коснулось моей буйной головы,- она улыбнулась, совсем неловко, тут же краснея. Просто её капитан был непозволительно красивым мужчиной.
Кутики Бьякуя:
Фусума скользнула в сторону и давешний слуга, попросив извинения за вторжение, в сикко вошел внутрь, неся поднос с чаем и вагаси. Аккуратно, совсем не заметными движением, он поставил поднос в центр столика между гостьей и хозяином и удалился, плотно прикрыв за собой фусуму.
Дождавшись, когда их оставят одних, Бьякуя наконец заговорил:
- У каждого из нас в жизни были, есть или будут дни, полные печали, — он поднял с подноса чайник и принялся разливать чай по чашкам, двумя пальцвми придерживая крышку. От горячего напитка начал подниматься белесый парок и в воздухе появился едва заметный аромат чая. — Они — часть жизни. Не стоит жалеть. — Разлив чай, он вернул чайник на место — даже ручка оказалась развернута так, как была, когда поднос только принесли, — и пододвинул чашку к восьмому офицеру. В обычной ситуации он бы позволил девушке ухаживать за ним, мужчиной, старшим по званию и возрасту, человеком более высокого социального статуса, как это традиционно принято. Но сейчас момент был весьма нетрадиционным: сейчас Такэи Надешико была гостьей Кутики Бьякуи и он, как хозяин, ухаживал за ней. Бледные пальцы за уголок приподняли плоскую прямоугольную тарелочку со сладостями, и капитан поставил ее перед Такэи-сан, предлагая угощаться. Посуда, в которой подали чай и сладости, была проста и незатейлива, и удивительно изящна в этой своей незатейливой простоте. Таким же были и вагаси.
- Верно. Солдат не должен падать духом, — почти медитативно — настолько спокоен он был — ответил капитан, распространяя спокойствие свое вокруг себя, распространяя его и на гостью. Она была юна и, судя по тому, что добровольно решила помочь Рукии, далеко не равнодушна. Кроме того, достаточно умна, раз смогла сделать выводы относительно того, что увидела. Но нехватка информации служит причиной безумных догадок — и из-за этого эти слезы на глазах, и желание разрыдаться, и поиск слов. Поэтому, еще раз взглянув на девушку взглядом, спокойным и успокаивающим, капитан продолжил: — У вас много вопросов, — он не спрашивал — он утверждал. — Задавайте их.
Такэи Надэсико:
- Если у меня получится уменьшить количество таких дней в вашей жизни... хоть я и не умею на это права... Но вы же мой... наш, наш капитан,- совершенно сбиваясь с мысли, словами, жестами, девушка пыталась донести смысл своей мысли. Жаль только, что Десу не могла чувствовать себя как дома, хотя взгляд бездонных серых глаз перестал вызывать дрожь во всём теле. На миг в голову пришла мысль, что тайтё смотрит на неё совершенно спокойно, что в принципе близко к оценке "дружелюбно".
Её руки сами дёрнулись по направлению к чайным принадлежностям, но вовремя остановились, стоило капитану лишь немного приподнять ладони. "Всемогущие боги, Кутики-тайтё наливает мне чай. Я никогда больше не буду пить другой чай, чтобы запомнить этот день до мелочей"- от вида одного лишь спокойного, обдуманного действия утончённых рук можно было сойти с ума. Красивые, отточенные движения, выдающие лишь спокойствие, завораживали. Она даже не заметила, как успокоилась. Её отпустили мысли, что терзали её постоянно, шумели фоном её восприятия, мешали думать. А сейчас... Даже плечи немного опустились, расслабившись помимо её воли. Пальцы обняли чашку, и из груди вырвался тихий вздох. Кажется, она могла слышать перехлёст веток деревьев в саду, и сладкий аромат чая волновал лишь её губы, расплывшиеся в широкой улыбке.
- У вас много вопросов. Задавайте их,- слова Кутики-тайтё совершенно её не испугали, и Надесико подняла глаза на своего капитана.
- Если нам не нужно жалеть о днях печали, можем ли мы радоваться после них? Можем ли наслаждаться жизнью? И улыбаться... Разве вам не хочется улыбнуться? Хотя бы иногда? Или это и есть гордость? Что такое гордость? И как мы можем связать её с другим человеком?- она знала, что слишком много, но не могла остановиться. Ей так хотелось понять своего капитана, узнать поближе, но... не навязываться. Наверное, это было невозможно.
"Любовь - это всего лишь опасный недостаток. Даже не вздумай. Нет. Нет, только не капитан. Пожалей его. Нет, стоп, жалость уже была, не надо жалости. Тогда просто не смотри..."
Кутики Бьякуя:
Бледные, тонкие, но сильные пальцы — пальцы, привыкшие держать меч, — обхватили ободок чашки и подняли ту со стола. Пальцы другой руки тут же поддержали чашку под донышко. Как и положено по этикету. Все движения четкие, точные, выверенные, и в то же время удивительно естественные и непринужденные. Как каллиграф на рисовой бумаге рисует тушью кандзи неспешными, но уверенными движениями, так Кутики Бьякуя подносил чашку к губам, делал глоток и возвращал ту на место.
Такэи Надешико успокоилась — и вопросы хлынули из нее рекой. Это несколько... обескураживало. Бьякуе было куда привычней, чтобы люди находились от него на том почтительном расстоянии, когда они не решаются задавать вопросы или говорить глупости, потому что их вряд ли услышат. И только самые отчаянные решаются кричать и пытаются докричаться. Порой у них выходит. Но сейчас он сам позволил восьмому офицеру приблизиться на один шаг. Серые глаза еще раз внимательно изучили подчиненную и гостью, а затем Кутики Бьякуя повернул голову и принялся рассматривать сад. Он молчал секунд пять или даже десять, и возможно у Такэи-сан уже появилось ощущение, что он так никогда и не ответит на ее вопросы. Ни на один из них. Но наконец, повернув голову и снова взглянув на девушку, капитан заговорил.
- Когда, в один из дней, наша жизнь заканчивается, потому что исчезает ее смысл, мы замираем. Замираем снаружи и изнутри. Но если снаружи еще существуют силы, способные заставить нас жить, то внутри мы остаемся неподвижны на какой-то промежуток времени. Спустя время жизнь снаружи снова заставляет сердце биться. И тогда одни из нас выбирают найти для себя новый смысл жизни, другие же предпочитают оставаться верными своей памяти. Улыбаться или не улыбаться — это всего лишь вопрос добровольного выбора. Быть верным своему выбору — это всего лишь вопрос гордости.
Ни во взгляде, которым Бьякуя смотрел на девушку, ни на точеном бледном лице не было ни единой эмоции, кроме хладнокровного спокойствия. Он снова поднял со стола чашку, выверенными движениями поднес ко рту, сделал несколько глотков и с едва различимым в этой тишине стуком вернул ту на место.
Такэи Надэсико:
Он был слишком идеален. Слишком манил к себе, так и призывал прикоснуться, прижаться ладонью, обнять, и смотреть на него, запоминая каждый изгиб, впечатывая в память, вызывая желание согреваться вместе с ним безлунной, тёмной, холодной ночью... и она протянула к нему ладонь, прикасаясь неспешно, едва сдерживая волнительную дрожь в руках, чтобы приобнять, насладиться его теплом, закрыть глаза и прижаться к нему губами...
Какой же красивый чайный сервиз был в поместье Кутики!
Сделав глоток изумительно вкусного чая, синигами постаралась поставить чашку на место так же ровно, как это сделал капитан Кутики. Да вот чашка никак не хотела вставать обратно, наоборот, предательски звякнула о блюдце, и у Десу возникло то самое неловкое ощущение, которое прежде у неё возникало на занятиях каллиграфией. Что-то вроде "жизнь-боль, когда ты во всём полный ноль". Сдержав вздох, она перевела взгляд на безупречной формы печенье. Оно было слишком идеально, и так манило к себе...
"Ну всё, хватит!"- зажмурившись, Такэи взяла одно печенье, и тихонько его съела, как мышка, сначала за уголок, потом за другой, таким образом заточив божественно вкусную сладость. "Я хочу здесь жить"- мелькнула испугавшая её мысль. Испугавшая? Наверное, оттого, что меньше двадцати минут назад она обнаружила полный чужих тайн шкаф, и прошло меньше десяти минут, как она успела распрощаться с жизнью. "Так, без глупостей... хватит. Просто расслабься и получи удовольствие от... общения... ну всё, всё, перестань!"- девушка сжала кулаки, вгоняя ногти в кожу, чтобы хоть как-нибудь сосредоточиться. Она совершенно не могла отдать себе отчёт в том, что с ней происходило. Серые глаза не следили за ней ежесекундно, но сердце билось так, будто тайтё смотрит на неё в упор, неотрывно. Хотелось ли ей такого взгляда? Да.
Офицер с замиранием сердца слушала, ловила каждое его слово. Внимая смыслу каждой паузы, каждого вдоха. Это наводило на печальные для диагноза мысли в глубине её сознания. Она знала, что её капитан - человек во всех смыслах замкнутый, но сейчас ей предоставилась возможность прижаться щекой к замку. Заглядывать в него было делом самоубийственным, однако попытаться понять, что же происходит там, в загадочной душе, не просто можно, но и нужно. Иначе она будет бояться своего капитана до конца дней своих.
- Улыбаться или не улыбаться — это всего лишь вопрос добровольного выбора. Быть верным своему выбору — это всего лишь вопрос гордости.
- Опять гордость,- со вздохом вырвалось у Такэи, прежде чем она прикусила себе язык. - Кутики-тайтё, но что, если путь, которому следуешь, в корне неверный? Что, если потом будет поздно всё исправлять, и искать ошибки будет поздно тоже, и... Что, если мы сами разрушим гордость, когда оглянемся и увидим, сколько же всего причинили плохого из-за того, что следовали этой же гордости?- язык начинал заплетаться, кажется, слова путались, как и мысли, но ей было обидно. Неужели гордостью будет идти по неверному пути? Или же стоит лишь один раз встать на верный путь, как из бога ты станешь простым смертным, без имени, чести, и, опять же, гордости?
- Получается, весь наш путь состоит из лески и двух половин. И куда упадёшь, то и будет верным решением, и можно будет не жалеть о пройденном?
Кутики Бьякуя:
Медленно попивая чай, Бьякуя краем глаза наблюдал за подчиненной. Сколько времени прошло с тех пор, когда он вот так сидел один-на-один с женщиной за столом. Когда он вообще в последний раз позволял кому-то задавать себе вопросы? Когда Хисана еще была жива, был ответ. Да, вся жизнь разделилась для него на три этапа: жизнь до Хисаны, жизнь с Хисаной и жизнь после Хисаны. Причем последнее, по мнению некоторых, жизнью назвать было сложно, поскольку Кутики Бьякуя замкнулся в себе, оставив для окружающих не самого себя, но лишь члена дома Кутики, безукоризненного и безупречного во всех отношениях. И во всех отношениях далекого ото всех. Даже с сестрой любимой жены он общался короткими фразами, сидя к ней спиной, в то время как ей должно было оставаться за порогом его комнаты.
Серые глаза внимательно посмотрели на гостью. Слишком много вопросов. Ответы на них непременно затронут то сокровенное, что Бьякуя оставил только для себя. Он разрешил ей приблизиться только на шаг, а она пытается сделать второй. Взгляд снова стал холодным и стальным. Между капитаном и восьмым офицером за мгновение пролегла пропасть, через которую не перебраться, не перелететь; через нее даже не докричаться. В которую можно сделать неосторожный шаг.
- Вам пора, Такэи-сан, — вроде бы тот же тихий и спокойный голос, но спорить бесполезно. Это не напоминание — это приказ. — Синдзиро отведет вас к Рукии — она уже ждет вас. Синдзиро, — на полтона громче. И фусума отъехала в сторону, являя взгляду девушки того самого слугу, что приносил чай. Мужчина поклонился гостье и попросил следовать за ним.
Когда Такэи Надешико выходила, ей вслед прозвучали слова:
- Позаботьтесь о Рукии, пожалуйста*. Ей нужна ваша помощь. Было приятно познакомиться. — А следом едва различимый шорох ткани — Кутики Бьякуя встал из-за стола и вышел из комнаты через раздвинутые сёдзи.
Такэи Надэсико:
Она была близко. Протяни руку, коснись — и можешь увидеть, как раскроются губы в слове, подозрительно напоминающем слово "банкай". Но была ли близка? К разгадке потёмков его души? Нет, никогда. Вряд ли кто был ему близок, кроме той женщины, до боли похожей на Рукию. Настолько похожей, что пальцы девушки сжали чашку, стоило ей осознать, что это сходство лишь отдалит новоиспечённого члена клана благородного дома Кутики от его же главы. Какое ей до этого дело? Она не знала.
— Вам пора, Такэи-сан
Такэи Надешико поднялась, оставляя чашку пустой. Поднялась спокойно, с осознанием того, что поступила неправильно, задав неверные вопросы. Гордость и честь — эти понятия настолько приросли к рокубантай тайтё, что просить его объяснить разницу между ними было равносильно просьбе объяснить разницу между "право" и "лево". Ты или рождён с пониманием этих вещей, либо ты умираешь со своим нравом, одинокий и забытый всеми. Жаль только, что она поняла это, уже когда задала эти самые вопросы. Шаг, ещё шаг - она приблизилась к раскрытой фусума, за которой её ждал слуга. Мысль, что они наверняка потешались, наблюдая за её метаниями, попыталась всколыхнуть в девушке какие-то чувства, но увы. Ей отчаянно не хотелось уходить, и она оттянула бы время ухода на дольше, лишь бы дышать одним с ним воздухом, находиться без лишних свидетелей, касаться предметов, которых он касался. Увы.
— Позаботьтесь о Рукии, пожалуйста.
Десу обернулась, лишь чтобы увидеть спину удаляющегося капитана. И сердце, радостно всколыхнувшееся навстречу его словам, немедленно сжалось в выдохе:
— Да*.
Фусума закрылась, оставляя комнату пустым разделением между ними. "Он сказал, что рад был знакомству? Не стоит принимать его слова близко к сердцу, он исключительно вежлив со всеми, и я не буду использовать его слова в качестве повода приблизиться. Не буду. Не должна. Не хочу. Не обманывай себя." Она знала, что слуга дома Кутики смотрит на неё, ожидая её действий, эмоций, но Надешико, сдерживаясь как только могла, не сдвинулась с места, будто ожидая, что вот-вот что-то произойдёт. Тайно надеясь, зная, что обречена на провал. Его сердце было безнадёжно занято, и, как не старайся, ей не занять даже крошки осколка отражения в лепестках его мыслей. Он уделил ей внимания сейчас ровно настолько, сколько ей положено внимания Кутики Бьякуи за всю её жизнь. Мысль, что сейчас тайтё отмечает в блокнотике её имя как человека, с которым он только что поговорил, невольно дёрнула уголки губ, заставив те приподняться, а затем и улыбнуться.
Рокубантай хатисеки выполнила поклон, возможно, не показавшийся её капитану безукоризненным, но выполненным с той долей неаккуратности, которая присуща душевному порыву. Наверное, это ценится больше, нежели сухая формальность. Впрочем, это же Кутики. Разогнувшись, девушка повернулась к слуге, без слов, одним лишь вежливым кивком прося его проводить её к Рукии. Та, наверняка, её заждалась. Зато времени на чай можно было не тратить.
"Спасибо, капитан. За ещё один урок, который вы не планировали давать. Это было самое безболезненное расставание с понравившемся мне человеком."
____
* Хаа (Haa) – «Да, господин». Очень формальное выражение.
—
@темы: история болезни, bleach, frpg