извилины должны извиваться
1. Название: Зюйд-зюйд-вест.
2. Примерное время: XVII век — эпоха морских открытий, колонизации Нового Света и войн за господство. А также время расцвета вполне легального пиратства в морях и океанах всех континентов.
3. Действующие лица:
Донья Анхелика де Толедо
Kuchiki Hisana
Итак, позвольте представить - донья Анхелика де Толедо, дочь гранда Алваро де Толедо, семнадцати лет отроду.
Характера спокойного, вдумчивого. Очень гордая, привыкшая к роскоши и повиновению слуг, впрочем - не капризна. Не любит повышать голоса и катать истерики, считая подобное поведение уделом плебеев. Набожная католичка, верует искренне и от всего сердца, но без фанатизма. Пестованное создание, сносно обращающееся с кинжалом, ибо папенька велели. Не любит придворных лизоблюдов, предпочитая либо молчать, либо говорить правду, облекая оную в зависимости от ситуации резкими и прямыми или обтекаемыми выражениями. Выделяется среди сверстниц, отдавая предпочтение моде минувших веков, не обращая внимания на нынешнюю, за что слывет несколько чудаковатой, благо, репутация и влияние Алваро надежно хранят её от более резкого отношения и неприятия. Получила образование, приличествующее девице благородного дома, музицирует, поет, слагает стихи, вышивает, кое-что знает о лекарствах и врачевании, совершенно не умеет готовить, до дня похищения о пиратах слышала лишь разнообразные басни, которые знать девицам не пристало, но любопытно же! Умолила папеньку взять с собой в настоящую колонию, дарованную Алваро за заслуги перед престолом Его Величеством Филлипом Вторым, которому де Толедо предан, подобно псу. Маменька, Констанс в девичестве де Борха, н-ное количество лет назад скончалась от лихорадки, потому единственную дочь и наследницу отец балует без меры, позволяя многое. В том числе - и отправиться с ним, разумеется в приличной компании доньи Катарины, дочери одного из его вассалов, наперсницы и компаньонки.
На свой, особенный, нетипичный для того века лад - красива (внешность та же самая, что и у Хисаны, только волосы - гордость женщины тех веков - вопреки моде очень длинные и густые, до щиколоток примерно).
Донья Катарина де Лара
Arisugawa Rina
Донья Катарина де Лара. Дочь небезызвестного идальго Фернандеса де Лара, вассала гранда Алваро де Толедо. 18 лет отроду. Наедине с доньей и своим отцом очень заботливая, улыбчивая и веселая. На людях достаточно сдержанная и спокойная, шествующая рядом с Анхеликой молчаливой глыбой высокомерия. А кто сможет защитить от посягательств "разных" на дочь дома де Толедо кроме нее? Под этими "разными" де Лара имеет ввиду мужчин, что засматриваются на прекрасную Анхелику, женщин и девушек, что завистливо строят козни против юнной дочери де Толедо и многие, многие... Рвение в защите прекрасной доньи привело Катарину даже к тому, что она взяла в руки оружие - неслыханное по тем временам для уважающей себя дамы. Отец девушки, когда узнал об этом, лишь по-отечески улыбнулся и подарил своему чаду красивые плотные перчатки, украшенные крупными кружевами - для того чтобы скрыть мозоли от тяжелых сабель и шпаг. Вернее вассалов, чем дом де Лара, у Алваро де Толедо не было.
Умеет петь, очень не плохо танцует, прекрасно разбирается в кулинарии, иногда позволяя себе баловать свою прекрасную донью разнообразными вкусными блюдами. Самое любимое занятие - разговоры с милой доньей и расчесывание шикарных волос Анхелики. Наслышана о пиратах от своего преподавателя по фехтованию - бывшего моряка, который оказался единственным выжившим после столкновения с пиратским судном "Единорог".
Капитан Норд
Kuchiki Byakuya
Анри Жюльен де Бюсси, но все знают как капитана Норда — прозвище, полученное от команды за характер.
28 лет.
Сын Жюльена де Бюсси, маркиза, который имел неосторожность нелестно отозваться о Ришелье, за что и поплатился репутацией и титулом. Еще лет двадцать с лишним назад. Обуянный гневом и жаждой мести, на спасенные деньги купил корабль и нанял команду. Поскольку маркизу уже доводилось плавать на кораблях, а также бывать в Англии и там даже учиться у великих мореплавателей, опыт у Жюльена де Бюсси был. Во время своего «обучения» он знакомится с капитаном Дарси Литтлом.
После того, как с подачи Ришелье Жюльен де Бюсси впал в немилость у Людовика XIII, маркиз с шестилетним сыном бежал в Англию, где благодаря старым связям получил у Якова I разрешительную грамоту, она же комиссия, она же каперское свидетельство, таким образом формально переходя на службу Англии. Это дало де Бюсси возможность грабить испанские и французские корабли и, что немаловажно, в случае королевского приказа, сражаться с французами.
В течение последующих лет десяти Жюльен де Бюсси занимался каперством у берегов Старого Света, а позже стал флибустьером у берегов Нового. С покупкой корабля и подбором команды де Бюсси помог тот самый давний знакомый, капитан Литтл, чей сын стал бессменным коком в команде «Морского Единорога», получившего свое имя из-за более длинного, чем обычно на флейтах, бушприта. Да и сам флейт отличался более длинной носовой частью, что позволило сделать нос судна острее, а самому судну придать быстроходности.
Все свое детство Анри был рядом с отцом, в комаде «Единорога», пройдя путь от юнги до старпома. Жюльен, в душе так и остававшийся аристократом, несмотря на то, что последние двадцать лет своей жизни провел среди пиратов, озаботился образованием сына. Десять лет назад, умирая, передал «Единорога» и команду в руки Анри.
Характера капитан сдержанного, холодного и весьма жестокого. Нравы, мораль и жизнь того времени не дают возможности быть милосердными христианами тем, кому приходится выживать и сражаться. Чтит пиратский кодекс и весьма презирает богатеев, что множат свои состояния благодаря рабскому труду. «Никакой жалости» — на атакованных им кораблях не оставляет в живых никого, никого из жертв не берет к себе в команду без крайней на то нужды, как бы жертвы ни умоляли сохранить им жизнь и ни уверяли в крайней своей полезности. Впрочем, убивает быстро и безболезненно — но рассказать об этом акте милосердия уже некому. Как и о том, насколько высоки фехтовальные навыки капитана.
Однако те из команды, кто плавал на «Единороге» еще более десяти лет назад, помнят Анри другим — куда более жизнерадостным, куда более вспыльчивым и живым. Характер молодого человека резко переменился в том сражении, в котором погиб капитан де Бюсси-старший, «Единорог» из которого вышел, едва не разваливаясь на части, сохранив меньше четверти своей команды. Та рубка запомнилась всем до конца жизни, и даже при большом желании забыть шрамы на теле напомнят.
Остались шрамы и у Анри: косой — на груди, от правого плеча к левому; под ребрами и на левом бедре. Что, впрочем, не портит аристократичной, утонченной, но мужественной внешности пирата, делая его чуть ли первым красавцем всех морей Нового Света да добавляя байкам о «Морском Единороге» романтический ореол.
Чарлз Литтл, кокKurotsuchi Mayuri
Чарлз Литтл, кок, которого в команде зовут просто Литтл, он же "Маленький", "Малыш".
42 года.
Родился и вырос в Бристоле, Англия. Отец, Дарси Литтл, был наёмным капитаном, работающим чаще всего на торговцев. Мать - в девичестве Полли Тодд - повариха в трактире. Свое детство провел в основном там же, научившись готовке и впитав некоторые жизненные принципы. В десять лет отец в первый раз взял на корабль в качестве юнги, но парень быстро перекочевал на камбуз помогать коку, либо же доставал судового врача, человека умного и очень знакомого с разнообразными ядами. В плаванье уходил не каждый раз, но опыт постепенно получал, и довольно разнообразный, а потом, к шестнадцати годам, прописался на корабле стареющего отца. Тем не менее, заменить его не желал, и всего через год, когда Жюльен де Босси набирал команду, попал туда по знакомству. Знакомству отца, конечно же, подробностей о котором Чарлз не знал. Там и стал коком, стремительно набираясь боевого опыта, до того имевшегося лишь по редким тренировкам, спасибо старпому отца.
Десять лет назад, при смене капитана, остался в команде, к тому моменту уже приобретя в ней немалый вес, спасибо не только пище, но и умениям по части приготовления ядов и противоядий, а также метания отравленных дротиков вкупе с духовой трубкой. Ну и навыкам в протыкании мягких частей тела, а также добирании до них через фехтование оппонента.
Излишними моральными принципами не отягощен, но умирать то всяко лучше на полный желудок, потому за тем, как ест команда, тщательно следит. Привязан к ним преимущественно временем, не жалея в случае чего, однако двумя исключениями являются капитан Анри и Рэйчел, девчонка, подобранная им лет пять назад в порту. По всей видимости, заменяет для Литтла ребёнка, а особой неудачи было взропотавшая команда от неё не заметила, куда большую принесла сама попытка избавиться от "дитяти". Научил её сражаться на мечах и не только, передав свой опыт. Ей даже понравилось держаться невдалеке от основного сражения, кружа и выбирая более безопасные цели, ну либо те, которые грозятся вот-вот кого-нибудь убить.
К более молодому капитану (он же "кэп") относится с уважением, считая достойным продолжателем дела отца, и, если понадобится, за него пойдет в адское пекло, ухватив с собой как можно больше врагов. А вот с остальными ведёт себя попрохладнее, не утруждая себя "общепринятым" поведением "воспитанных людей". Вежливость мешает эффективности, и её легкий налет быстро сменяется привычной фамильярностью. Отстраненной, чтобы не слишком привязываться, но фамильярной, дабы не тратить слова попусту. Можно и не слова, можно и просто огреть чем-нибудь.
Кстати, об огреть. Недолюбливает огнестрельное оружие за его взрывоопасность, сам же пользуется ятаганом, всегда носимым за поясом. Однако имеет на камбузе и эсток, висящий над дверью, и чекан в углу. Яды с противоядиями же создаются в каюте, которую кок делит с Рэйчел, и хранятся в надежно закрытом сундуке. Поварскими ножами в бою будет пользоваться только в крайнем случае. Это, как и столовые приборы, не оружие!
Внешность - Ushiromiya Rudolf из Umineko nu Naku Koro (и там далее от конкретного варианта).
Высокий мужчина (1.8 метра) в хорошей физической форме, чаще всего ходящий в простой одежде - светлая холщовая рубаха, черные грубые штаны. Черноволос, коротко подстрижен, глаза карие. Отличительным признаком, за исключением всяких мелких шрамов, являются кожаные пояс и надеваемая для боев жилетка. В первом он хранит склянку какого-нибудь медленного яда и несколько дротиков, а вот в жилетке и дротиков побольше, и ядом они будут заранее смазаны прямо перед боем, и духовая трубка с иглами имеются.
Рейчел Фостер, дочь кокаKusajishi Yachiru
Рэйчел Фостер, 16 лет.
Родилась и выросла в Англии.
Осиротела в 11 лет, из-за чего недолгое время жила в порту. Чуть позже была подобрана Чарльзом, который заменил ей отца. Стала членом команды, к коей со временем привязалась, в большей мере к капитану и к, само собой разумеется, Литтлу. С самого появления на корабле обучалась обращению с холодным оружием, к которому испытывала немалый интерес.
Достаточно харизматичная, уверенная в себе, грубоватая, прямолинейная, добродушная и энергичная девушка, которую не сломили трудности. У нее нет понятия кодекса, так что пиратская жизнь ей по вкусу.
Немного умеет готовить в случае необходимой помощи коку, правда, получается у нее еще хуже, чем у него.
Внешность - Фуюминэ Наото из DOGS.
Основная особенность - крестообразный шрам на груди.
4. Тип отыгрыша: немного боевки, немного комедии, немного драмы, немного гордости и благородства.
5. Краткое описание: пиратская одиссея капитана Норда.
Чайка на крыле принесла, что к берегам Южной Америки плывет галеон «Право Короля», груженный деньгами да европейскими товарами под самую крышу трюмов. Еще на оном плывет дочь гранда Толедского, но до нее капитану Норду дела нет. Его девиз — «Никакой пощады», а значит все, кто ступил на борт галеона при его отправлении из Севильи, умрут.
6. Рейтинг: G, если будем выходить за рамки, будут внесены правки.
7. Предупреждения: возможны утрированная передача духа эпохи и некоторые несоответствия реалиям в угоду собственному удовольствию.
Очереди, скорее всего, не будет.
Короткие посты. Возможно, даже очень короткие посты.
читать отыгрыш
Капитан Норд:
Белые паруса «Морского Единорога» резко хлопали, надуваемые сильным зюйд-зюйд-вестом. Ветер, прохладный и остро пахнущий морем, гнал вперед резвые волны, что вздымались и опускались, словно океан дышал. Ветер гнал вперед флейт, который врезался узким своим носом в валы густого сине-зеленого цвета, рассыпая в стороны фонтаны искрящих радугой брызг. Словно настоящий единорог несся по волнам, рассекая те грудью. Длинный его рог-бушприт то опускался к воде, когда судно шло с волны вниз, то взмывал вверх, когда то взбиралось на следующую. Над бушпритом трепетали, плескались на ветру, хлопали и рвались белоснежные кливера. Солнце слепило до слез, отражаясь от полных ветром могучих парусов «Морского Единорога».
«Единорог» шел на семи узлах, преследуя видимый вдали галеон. Чайка не обманула. Один-единственный, без сопровождения, корабль, чей экипаж надеялся добраться до берегов Аргентины. Расстояние между быстроходным флейтом с дополнительной парусной оснасткой и груженным галеоном сокращалось буквально на глазах.
- Поднять блинд и брамсели!
Под носовой мачтой и на трех основных туго надулись новые паруса, и «Единорог» помчался быстрее, отчего волны начали заливать палубу. Но команда, давно привыкшая к таким неудобствам, которыми приходилось платить за высокую скорость флейта, не обращала на эти издержки внимания. Впереди была добыча, по словам Чайки, немалая — и команда предвкушала.
Двести ярдов. Синий флаг с изображенным на нем белым единорогом, вставшим на задние ноги, плещется на ветру. Сто ярдов.
- Приготовиться идти на абордаж!
Пятьдесят. Двадцать. Капитан крутанул штурвал, резко разворачивая «Единорога» и заходя к галеону под углом со стороны кормы. Единственное место, не оснащенное пушками, — корма по углам. Чертовски неудобно, но, учитывая превосходящую огневую мощь галеона, наиболее разумно.
- Бросить якорь по левому борту!
Флейт резко накренился, разворачиваясь правым боком к «Праву Короля».
- Огонь!
Орудия правого борта разом грохнули, разрывая свежий морской воздух вспышками огня и заполняя его запахом гари и пороха. Корма и левый борт «Права Короля» вздрогнули и посыпались щепами да обломками в тех местах, где ядра пробили обшивку корпуса. Команда «Единорога» пошла на абордаж. В сторону галеона полетели абордажные багры и кошки, цепляясь за фальшборт, подтягивая корабли друг к другу, сцепляя их почти намертво. А следом были перекинуты мостки, по которым пираты кинулись в бой. Стрелки на марсах отстреливали защитников «Права Короля», сабли и шпаги рассекали воздух, снасти и тела; над палубой галеона повис тяжелый запах свежей крови и гари, крики и стоны.
- Живых не оставлять!
Анхелика:
Полчаса назад, всего полчаса назад, прогуливаясь по палубе "Права Короля", с недавних пор принадлежащего её отцу, Анхелика и представить не могла, что совсем скоро ей придется напару с Катариной, которую часто позволяла себе ласково называть Рино, запереться в каюте и молить Деву Марию о спасении.
Но... начнем по порядку. Полгода назад её отец, Алваро де Толедо, отправился в Аргентину, владея там обширным имением. Ещё тогда она умоляла его взять её с собой, но гранд отказал. И она без устали слала ему письмо за письмом, надеясь, что сердце батюшки смягчится и он позволит ей отправиться в самое настоящее приключение. О, девушке не пристало мечтать о поездках за море, но ведь часто аристократы брали с собой жён и даже дочерей, отправляясь за море, в далекую, овеянную славой Америку. Может, даже встретят пиратов... и конечно же - победят! Ведь Алваро не даст своей дочери бесславно сгинуть в морских пучинах и обязательно наймет лучших из лучших для защиты своего сокровища.
И, о чудо, отец внял её мольбам, наказав своему доверенному лицу в Испании, Федерико де Лара, приобрести корабль и снарядить его в путешествие. И в один прекрасный день это путешествие началось. Разумеется, в должной для юной девицы компании наперсницы - доньи Катарины - и отцовского камергера Понси де Кардона, следившего за её обучением. И поначалу всё было, как в книгах, которые она тайком читала. Ветер в лицо, бескрайняя водная гладь и столь же бескрайнее небо. О... Анхелика часто-часто стояла на носу прекрасного и гордого "Права Короля", наблюдая, как взрезает он волны, непрерывно качаясь. Вверх-вниз, вверх-вниз, словно на качелях во дворе отцовского замка, привязанных к дубовой ветке. И сердце её замирало от восторга, ведь путешествие казалось самой настоящей волшебной сказкой. И даже все эти морские термины - кубрик, брамселя, шкоты, баки, трюмы и прочие-прочие - казались ей заклинаниями добрых магов-моряков. Даже и порой вплетающаяся в них брань, которую донье слышать не пристало, ни капли не портила очарования...
Но всякому очарованию приходит конец.
Полчаса назад отчего-то сбледнувший капитан невежливо подхватив её и Рино под локотки, отвел в их каюту, наказав запереться и молиться. Анхелика, собиравшаяся-было указать ему на недолжное поведение, притихла, прочитав в темных, словно маслины, и хитроватых глазах дона Росио нешуточную тревогу и жестом осадила компаньонку, собиравшуюся показать наглецу небеса в алмазах.
- Ave Maria, gratia plena; Dominus tecum... - шептала знакомую с детства молитву. А после - загрохотало и "Право Короля" вздрогнул. Запахло порохом, окошко, забранное разноцветным стеклом, звякнуло, по полу покатились серебряные бокалы, инкрустированные агатом. Анхелика замолчала и выпрямилась, отбрасывая за спину длинные косы, перевитые жемчугом и вцепилась в драгоценные аметистовые четки, побледнев, когда за дверью послышался шум схватки.
- Что бы ни случилось, Рино, помни, мы должны вести себя с достоинством, - она подошла к столу, летящим стремительным почерком написав письмо отцу и, выплеснув в ночной горшок остатки вина из бутылки, засунула листок туда, постаравшись заткнуть бутылку пробкой как можно плотнее. Если они проиграют, она обязательно выбросит письмо в воду. И, может, оно достигнет отца, а уж отец найдет её. И выкупит. А может и отомстит, если они погибнут...
Бутылку она спрятала в дорожном сундуке, где хранились всяческая мелочевка, вроде пудр, притираний и прочей женской дребедени. И как раз успела к тому моменту, когда кто-то вышиб дверь. Оправив складки лилового платья простого кроя, Анхелика вздернула непокрытую точеную голову, одарив вошедшего надменным и холодным взглядом. И только побелевшие костяшки пальцев, сжимающих четки, выдавали её волнение.
Чарльз Литтл:
Вплоть до начала абордажа Чарлз наблюдал за схождением кораблей, стоя подальше от правого борта и скрестив руки. Идти в первой волне он не собирался, как и отсиживаться - уважение команды штука в жизни полезная, а одной только готовкой её не заработаешь. Особенно при появлении новичков. Сейчас. Корабли тряхнуло, когда они сцепились, и сразу после этого стрелки принялись за свою работу, а Литтл начал рывками двигаться около борта, затрудняя прицеливание по себе. Из тех, кого он видел, никто, правда, на него мушкет не наводил, но когда предосторожность была лишней?
Привыкшая к таким манёврам кока, абордажная команда уже запрыгивала на "Право Короля" с улюлюканьем и рёвом, и с палубы галеона донеслись первые крики умирающих. Не оставлять, так не оставлять. Мужчина достал ятаган и быстрым шагом преодолел мосток меж кораблей, спрыгивая на палубу. Абордажники успешно справлялись с матросами, но были там и явно хорошие бойцы. Защищают лестницы на второй этаж, к тем каютам. Там что-то ценное? Один из пиратов прорвался через оцепление, пока элитная охрана - а в том, что это была она, Литтл не сомневался - отвлеклась на остальных. Следя за ним, кок отошел к борту, стараясь быть как можно незаметнее. Пират, не церемонясь, выбил дверь ногой, и пару секунд смотрел внутрь, не заходя. Что он там увидел?
- Тут девки, народ! - прокричал он, повернувшись ко всем, и ответом ему послужил одобрительный рёв, плюс пара предсмертных криков.
- Вот идиот, отвлёк всех, - мужчина сплюнул на палубу и побежал к лестницам, зычно крикнув перед этим:
- Рэйч, к той каюте! - зная, что девчонка где-то тут. Путь преградил один из "гвардейцев", и Чарлз, остановившись, достал из жилета дротик, смазанный быстродействующим ядом, и кинул в него, попав в плечо. Дьявол, чуть не увернулся. Толкнув рукой врага, кок одним прыжком оказался на лестнице, поднимаясь наверх, а поскольку его никто не преследовал... Кровь пустил.
Рейчел:
Абордаж начался.
Воздух сотрясался от выстрелов мушкетов, свиста рассекающих воздух клинков и воплей умирающих. Многие члены команды уже вступили в бой, и Рэйчел не оставалась в стороне, уже перейдя мост и ступив на палубу "Права Короля". Держась чуть поодаль от самого пекла сражения, она атаковала зазевавшихся матросов или же выручала пиратов, вот-вот грозивших распрощаться с жизнью. Покончив с еще одним матросом, пытающимся спасти свою жизнь бегством, она огляделась.
Взгляд девушки сфокусировался на страже, охранявшей лестницу на второй этаж. Если второй этаж охраняется – значит, там есть что-то важное. То, что стремятся защитить.
Один из пиратов уже успел туда пробраться. Секунда – и летит с петель дверь, открывающая одну из кают. (Действительно, зачем заморачиваться с замками?) Пират замирает на несколько минут, а после громко оповещает всех о своей находке.
"Девки, значит?"
Рэйчел двинулась к лестнице. В любом случае нужно что-то предпринять. Услышав голос кока, она кивнула, пусть и так туда направлялась. Гвардейца взял на себя Чарлз, так что ей не составило труда забраться на второй этаж и быстрым шагом дойти до каюты, в которой находились "девки".
Зайдя внутрь, Фостер увидела двух девушек. Лишь взглянув на них, она поняла, что стражу приставили ко второму этажу со стремлением защитить этих двоих. Двоих из богатых и, наверняка, влиятельных семей.
По приказу нельзя никого оставлять в живых. И приказ не был отменен. Его никогда не отменяли. Но тут он был… невыгоден? Их можно было взять, как заложниц, ведь наверняка их семьи выкупят их за немалую сумму. Ведь от мертвых толку намного меньше. Как жаль, что мертвых не выкупают.
Если капитан отвергнет идею с заложницами, то убить их всегда успеется. Они не представляют особой угрозы, но расслабляться тоже не стоит.
- Оповести капитана. - Бросив взгляд на пирата, стоявшего неподалеку, Рэйчел велела ему поторопиться. Шансов, что Норд прислушается к этой мысли, чертовски мало, но попробовать стоит. Сейчас стоит лишь ждать, тем более что скоро сюда подойдет кок, а его будет проще убедить. А он, в свою очередь, сумеет убедить капитана. Наверное.
Катарина:
Утро этого, оказавшегося на поверку, одним из самых тяжелых в жизни Катарины де Лара, дня для девушки началось с назидательных слов дорогого для нее отца: "Только ты одна можешь, и должна быть, защитой и опорой доньи Анхелики". Эти слова, как молитву, читала про себя сейчас темноволосая испанка.
А ведь всё начиналось так прекрасно! Батюшка ее обожаемой доньи - Алваро де Толедо - наконец-то, спустя столь долгое время, разрешил дочери посетить его в далекой заокеанской Аргентине. Отец Рино, так ласково называла свою наперсницу дочь благородного дома де Толедо, был назначен главным в сборах быстроходного и достаточно защищенного корабля, на котором сможет поплыть драгоценное дитя гранда. В скором времени всё было готово и ранним прохладным утром две молодых доньи отправились в путь.
От морского путешествия девушка ожидала большего, а редкие шепотки за спинами двух девушек по поводу "женщина на борту - быть беде", медленно, но уверенно, доводили молчаливую на вид де Лара до белого коленья. Но казалось милая Анхелика и не замечала (или не хотела?) всего, что боковым зрением видела Катарина. Дочь гранда, взращенная в теплом и заботливом доме, мечтала о великих приключениях, далеких странах и отважных битвах, где защитники хрупкой девы, конечно же, побеждали всех злодеев и героически завершали свой путь, для того чтобы снова его продолжить, отправляясь на встречу новым битвам и победам. И, наконец-то, она получила их - приключения. Счастье, написанное на аккуратном личике наследницы де Толедо было столь искристым и заразительным, что верная Рино не могла испортить его своими угрюмыми мыслями и не хорошими предчувствиями, и лишь сдержанно улыбалась одними уголками губ. Позже, когда девушка не надолго покинула свою донью, она спрятала саблю, подаренную отцом перед отъездом, под кровать в их каюте.
Когда мясистые пальцы дона Росио жестко схватили Катарину и Анхелику во время прогулки по палубе их корабля, испанка готова была выкинуть мужчину за борт его же судна прямо здесь и сейчас. Но легким движением руки донья мягко осадила ее, и взглянув в лицо капитана, Рино поняла причину такого поведения мужчины. Женщина на коробле - быть беде.
Мерный голос милой Анхелики, читавший молитву святой Деве Марии, заглушал звуки битвы и давал не впасть в легкую панику и нервный мандраж перед чем-то, что должно было вот-вот случиться. Шорох темно-зеленого бархатного платья простого кроя - сшитого специально для этого путешествия, следовал за легким, едва слышными за всем этим шумом, шагами. Поправив нервным движением руки высокую прическу, в которую были уложены длинные густые кудри Катарины, девушка нервно теребила кружева подаренных отцом перчаток. Саблю наперсница не решалась брать в руки перед своей доньей. Та даже, наверное, и не подозревала о том, что хранилось под их кроватью.
- Что бы ни случилось, Рино, помни, мы должны вести себя с достоинством, - сказала дочь гранда, подойдя к столу. Быстро написав что-то на слегка желтом листке бумаги, она выплеснула в ночной горшок остатки вина из не прозрачной бутылки, и, засунув листок туда, заткнула сосуд пробкой как можно плотнее.
И как раз вовремя.
Неотесанный мужлан, ворвавшийся в каюту двух высокородных дам, посмел обозвать онных девками и, нагло рассмеявшись на ответный оглушительный рев, стал медленно заходить в комнату. Грязная пиратская шавка! Выйдя вперед и прикрыв собой Анхелику, Рино стала медленно поднимать руку к нагруженной прическе, желая незаметно вытащить длинную острую, в нужных и умелых руках, серебряную палочку-шпильку. Лить кровь при милой донье не хотелось, но во благо ее безопасности и защиты, Катарина готово была пойти даже на грех...
Когда уже испанка хотела вырвать из прически опасное украшение для того, чтобы остановить мужчину, в дверях каюты появилась миниатюрная девушка, едва ли ровесница двух благородных дев. Бросив не то приказ, не то просьбу мужлану, что первым ворвался сюда, она замерла в дверном проходе. Можно попытаться оттолкнуть ее и, подхватив дорогую донью, попытаться сбежать в пылу сражения, но... Но куда? Аве Мария, дай сил. Пират спустя совершенно долгие секунды выскользнул наружу.
Высокомерно поджав губы и нацепив лучшее из пренебрежительных выражений лица, Катарина подошла на несколько шагов ближе к юной пиратке и направила на нее свой сложенный веер. Четки на тонкой девичьей руке мягко сверкнули в приглушенном свете, а глаза наперсницы блеснули злым огоньком.
- Отпустите нас и сопровождающую нас команду, иначе вам всем не поздоровиться!
Литтл:
Молодец, девчонка. Мимо Литтла протиснулся тот самый пират, бормоча под нос нечто вроде: "Раскомандовалась тут". Но оспорить даже не попытался. Подойдя к каюте и заглянув сбоку, нависая над Рэйчел и рукой с ятаганом хватаясь за верхнюю часть проёма, мужчина осмотрел внутренности помещения.
- А ведь не соврал, - сказал Чарлз, оценивая девушек - а это были именно они - взглядом. Красивы, чертовки. Особенно наглая. Волосы, фигурка, грудь - всё при ней. Да и лицо не отстаёт. Чуть прогибаясь и заходя внутрь, кок бросил приёмной дочери:
- Последи за входом, - плоскостью меча надавливая сверху на веер, вынуждая опустить, и, немного наклонившись к стоящей, произнёс тише:
- Если у вас есть что-то опаснее веера, миледи, посоветую не доставать. Будет неприятно лишать вас пальцев, - и, пройдя мимо, посмотрел на стекло. Разноцветный витраж. Богато живут. Усевшись на свободную кровать, кок откинулся к стене и посмотрел на вторую девушку, сидящую напротив. Выглядит, конечно, поскромнее, но тоже в ней что-то есть. Кэпа напоминает. Внезапная мысль удивила Литтла, который сам её не ожидал, и он наклонился вперед, чтобы получше рассмотреть. Не так статна, попроще, но всё равно на кэпа похожа. Однако. Откинувшись назад, мужчина положил ятаган на свои колени, не выпуская из руки.
- Отпускать, как ты там сказала, вашу команду, мы не будем. Норд сказал в расход, значит в расход, - повернув лицо в сторону нагленькой сказал Чарлз, а потом посмотрел на сидящую напротив милашку, справедливо полагая, что уж она то поблагоразумнее:
- Но на вашем месте я бы на дно морское не торопился, успеется. Кэп как раз идёт сюда, посмотреть на улов, вдруг что и решит. Акул, конечно, кормить тоже надо, но им тут и без вас хватит.
Анхелика:
- Рино, не позорь себя, - негромко, но властно произнесла Анхелика, разглядывая пиратку. Явно не последнее лицо среди них... Что же... нужно отдать должное этим варварам - сражаться они умеют. Может, если бы их отправили с кем-то подобным, то "Право" уцелел бы, а ей сейчас не приходилось осаживать слишком рьяно защищавшую её компаньонку.
- Этим людям нет дела до наших просьб и вряд ли они оставят нас в живых, - спокойный голос доньи нельзя было не слышать. - Поэтому - молчи, - тяжелые косы тянули голову девушки назад. Она присела на кровать, перебирая четки и про себя повторяя молитвы. Одна бусинка, другая... наконец, их осчастливил визитом ещё один человек, посмевший напасть на корабль её отца.
- Мы не будем молить о милости, - холодно взглянув на просто одетого пирата ответила Анхелика. - Жизнь - песок, быстро утечет сквозь пальцы, гораздо страшнее бесчестье.
И умолкла, прикрыв глаза. Если придется, она не допустит позора. В складках платья она прятала стилет. И пусть только кто-то из этих плебеев коснется её! Лучше - смерть.
Капитан Норд:
Секунду назад за дверью раздались шаги тяжелых ботфортов.
- Если у вас здесь что-то и отберут — то только ваши жизни. Моя команда уважает чужую честь, — спокойно и холодно ответил на услышанную последнюю реплику Норд, входящий в каюту.
- Литтл, почему они еще живы? — взгляд цепких серых глаз изучал девушек. Сначала ту, что повыше, затем ту, чей тихий голос он едва различил, подходя к каюте. Последнюю изучал намного дольше, чем то допускали рамки приличий. Однако взгляд, начисто лишенный животного влечения, которое могло бы появиться при виде двух красивых девушек, делал честь его хозяину.
Норд коротко встряхнул шпагой, стряхивая с нее свежую кровь, и убрал оружие в ножны. Из-под расстегнутого синего камзола виднелась белая нательная сорочка, черные штаны убраны в ботфорты выше колен. Никакой традиционной пиратской шляпы с пышным плюмажем на капитане не было.
Катарина:
Холодная сталь ятагана (кажется так он называется?) отвратительно ярко блеснула поверх темного веера, заставляя девушку чуть выше поднять взор и, скользнув взглядом (большего не позволял этикет) по ворвавшемуся варвару, на смену ушедшему, отвернуться, бросив холодный взгляд в ответ ему на зрительный контакт.
Будто получив звонкую пощечину, а не несколько фраз от своей доньи в ответ, Катарина сдержанно кивнула головой на слова де Толедо и прикрыла, недавно опущенным холодным оружием вниз от фигуры пиратки, раскрытым веером. Четки на запястье снова едва заметно блеснули и скользнули по руке вниз, к самым кружевным манжетам. Предупреждение мужчины де Лара выслушала, но даже кивком головы не показала, что услышала его. Но всё же, взглядом она очень внимательно следила за ним, стараясь предугадать тот момент, когда он потянется своими грязными ручонками к милой Анхелике.
Как будто совсем расслабленно и спокойно, испанка будто проплыла, а не прошла, к дочери гранда, вставая по ее правую руку. Какого-то желания или надобности отвечать просто одетому варвару не было, так что девушка просто сдержано обмахивалась веером, прикрываясь им и внимательно наблюдая за ситуацией, чтобы в любой момент защитить или прикрыть донью собой.
В свои силы девушка свято верила до того момента, пока в помещение не зашел еще один мужчина. И по глазам девчонки-пиратки и более взрослого, развалившегося на кровати, мужчины, она поняла, что перед ними никто иной, как капитан этих отвратительных варваров. Сделав небольшой шаг вперед, Рино постаралась как можно незаметнее чуть прикрыть Анхелику от этих холодных глаз нового незваного гостя, что непозволительно долго изучали прекрасную донью. Вы не имеете права смотреть на нее! Нахмурив бровки и чуть сильнее пару раз взмахнув веером, де Лара внимательно следила теперь за всеми движениями вошедшего пирата. И быстро-быстро думала. Нужно было найти выход из сложившейся ситуации и, чем быстрее это случится, тем больше будет вероятность того, что они с наследницей де Толедо останутся живи. И здоровы.
Анхелика:
- Тогда не утруждайте себя переменой решения, por favor, - она окинула вошедшего мужчину спокойным взглядом. - Раз вы его уже приняли, - бусины медленно скользили меж тонких пальцев. И даже "пожалуйста" в её устах звучало не как просьба, а как дозволение. - Катарина, - а это уже наперснице, и куда как мягче, к тому же на испанском. - Сядь. Ты благородная донья, пусть стоят они, - её отчаянная, милая спутница собиралась искать возможности спасти её. Это так... героически. И столь же неразумно. Хотя бы потому, что их попросту больше. Потому, что они сейчас сильнее.
- Не волнуйся, Рино. Верь мне. За нас отомстят, или я не дочь своего отца, не Толедо, - помолчав немного, продолжила на родном языке, уповая на повальную безграмотность пиратского сброда.
Но кто знает, какой ветер подует завтра, как говорили бывалые моряки. Вот и Анхелика приняла на веру сию простую истину, отчаянно желая, чтоб для пиратов этот рейд оказался последним.
Рэйчел:
Стоя около входа, она внимательно наблюдала за происходящим. За девушкой, отчаянно пытающейся защитить свою напарницу, и за второй, сохранявшей самообладание и благородство, даже не смотря на неудобную для нее ситуацию, и за приемным отцом и за капитаном, вот-вот зашедшим.
К слову о капитане: он явно не был настроен менять собственные принципы ради этих девушек. Да и отменять приказа явно не собирался. Но попробовать стоило.
- Нет, его еще можно изменить, – заметила Рэйчел, бросив взгляд на девушку с длинными, красивыми волосами. Другие ее слова Фостер не понимала - испанский не был ее сильной стороной.
- Капитан, может в мире существуют исключения? Может, пощада не такой уж плохой вариант?
– издалека начала Рэйчел, слегка усмехнувшись.
- Я думаю, что их жизни будут куда дороже, чем их бездыханные тела, коих тут и так полно.
Девушка посмотрела на Чарлза, ожидая от него какой-либо поддержки.
Литтл:
Появление капитана стало для кока неожиданностью. Прикинув в уме путь того пирата и самого кэпа, Литтл заключил, что, похоже, кто-то из них точно бежал. А милашка с характером. Своё первое впечатление о ней мужчина заклеймил неверным, понимая, что если наглая лишь казалась ледышкой которую можно было бы и подтопить, то чёрненькая ей являлась. А уж сходство с кэпом становилось всё очевиднее, в сию краткую словесную перепалку даже влезать охоты не было. Казалось, что медленно сдвигаются два айсберга, а стоящего меж ними просто раскрошит - как и один из них при столкновении. И это будет не Норд. Чёрт, испанский. Переход на него был неожиданным, хотя корабль-то испанский, чего неожиданного. Примерный смысл сказанного кок осознал, хотя произношение, очень чистое, было непривычно.
Молодец, девчонка. Малыш подмигнул Рэйчел, слегка повернув голову в её сторону, и продолжил, смотря на сидящих напротив девушек:
- Кэп, Рэй права. Они же благородные доньи, - последние два слова на испанском, - и за них могут заплатить выкуп. Легкие деньги, главное вовремя сбежать. Сами посмотрите на каюту и корабль, с золотишком проблем-то нет. Когда ещё оно само пойдет к нам в руки? Того, кто не догадался поставить серьёзную охрану своей дочери, и использовать легко. И месть нам не страшна, за нами идут семь морей, - последнюю фразу Литтл произнёс на испанском, несколько медленнее, чем остальную речь, пристально вглядываясь в глаза ледышки. Думает, мы такие серые, что её не поймем? Ну-ну.
- Но, если вы так уж хотите, - протянув последнее слово, кок отпустил рукоять ятагана, и, переведя взгляд на наглую, полез за дротиками в жилетку. Она ведь может попробовать дернуться. Тут главное припереть к стенке быстрее, чем это сделает кэп, иначе без трупа дело не обойдется. Под одеждой тело было не видно, по крайней мере не самые боевые части, а, скорее, отвлекающие и выпуклые и неплохо выпуклые, но стойка с веером, осознавала это девушка или нет, была похожа на стойку мечника. Девушка с мечом дело нечастое, хотя не мне об этом говорить, а особенно такая импульсивная. Добром это не кончится.
Катарина:
- Конечно, Анхелика. За нас отомстят. - ответила своей компаньонке де Лара, - А уж мой отец об этом позаботиться... - перед взором предстал ее дорогой батюшка, яростно убивающий этих отвратительных варваров за то, что они посмели коснуться дочери его гранда и его собственного дитя. Ухмыльнувшись за веером на эту картину, которая так и застыла перед глазами, испанка, медленно и чинно, но не слишком растягивая движения, села на край кровати, рядышком со своей милой доньей. Выставив аккуратненькую ножку, прикрытую длинным подолом платья, перед Анхеликой, как бы отделяя ее от всех остальных, хотя бы мысленно и как будто для самой себя, она сложила веер и положила к себе на колени. Перебирая свои драгоценные четки, как будто читая молитву, или считая, Катарина скользила взглядом по комнате. Что же делать?.. Что же делать? До сабли дотянуться я не успею. Да и она лежит совсем под ногами этого плебея. Украшения в волосах? Слишком долго, да и лишние движения сейчас не нужны. А то оба мужчину уже слишком напряглись. Остается только ждать....
Молча выслушав желание девушки и мужлана, что не подобающе вел себя в присутствии дам, о том, что они хотят поживиться на жизни двух благородных девушек, Рино чуть не задохнулась от возмущение. Да вы!.. Но видом своего отвращения к этим разговорам не показала. Только отвернулась от очередного излишне внимательного взгляда владельца ятагана по себе и игнорируя вернувшееся предложение об убийстве двух богатых особ.
- Стало быть, на какой-то миг или секунду в вашей голове промелькнула мысль о том, что мы, словно маленькие дети, потерявшиеся в гуще толпы, могли испугаться смерти от вашей руки? - высокомерно изогнув одну бровь, девушка посмотрела на мужчину, что так внимательно сверлил своим взглядом ее лицо, продолжая говорить почти на чистом английском, - С вашей стороны было совершенно глупо и наивно так полагать. - пальчики скользнули на третий круг "пересчета" дорогих четок. Что уж точно не потеряет Рино перед грядущей скоропостижной смертью - так это честь и уважение к самой себе.
Капитан Норд:
- Конечно, отомстят, -- подтвердил Норд на испанском, -- если будут знать кому, -- криво усмехнулся.
Неграмотными могут быть пираты, что толкутся возле берегов родной страны. Мелкие и беспомощные по сути сошки. Те, кто бывет в разных странах и уж тем более промышляет у берегов Нового Света, знают несколько языков. Пусть и на уровне, далеком от поэтического. Некоторые же из команды Норда умели писать и считать, как и он сам.
Дерзкие речи темноволосой удивили. Надо иметь недюжинную смелость, чтобы вот так отвечать капитану тех, кто там, наверху, убивает команду твоего корабля. Звуки битвы доносились сквозь приоткрытую дверь, проникали сквозь стены. Мушкетные выстрелы -- все реже и реже, -- стоны боли, мольбы о пощаде, что обрывались на полуслове. Пираты не щадили никого. Серые холодные глаза капитана впились в темно-синие, похожие на вечерние васильки, глаза темноволосой доньи. Нет, она боится. Боится до дрожи, и чем больше боится, тем хладнокровнее будет казаться. Чудесная выдержка.
- Трюмы "Права" полны золота, -- взгляд скользнул на Рейчел, -- зачем рисковать, требуя выкуп за их жизни? -- в памяти Норда, да и в памяти Литтла, до сих пор свежо было сражение с тремя испанскими военными галеонами, после которого он стал капитаном. Стравить на себя испанскую армаду хотелось меньше всего. Его взгляд вернулся к дочери Толедо. И снова задержался на ней дольше дозволенного.
- Ты не думала о том, -- он повернулся к другой девушке, что вела себя слишком самоуверенно, учитывая их ситуацию, -- что убить мы можем только тебя, а твою хозяйку забрать с собой? -- спокойный холодный взгляд, в котором нет и намека на угрозу. Нет, Норд не угрожал -- он просто сообщал о наиболее вероятном развитии событий. Такие как капитан "Единорога", не угрожают -- они просто молча делают. -- Потому закрой рот и молись Богородице, если твоя хозяйка тебе хоть сколько-нибудь дорога.
- Связать им руки. На "Единорога" их, -- развернулся и вышел из каюты. Снаружи он отловил двух пиратов и приказал им помочь Литтлу и Рейчел, если тем понадобится помощь. Пересекая палубу галеона, капитан размышлял о своем совершенно странном поступке.
Анхелика:
Она на миг прикрыла глаза и слабо-слабо улыбнулась, признавая поражение. Ей следовало подумать о том, что пираты, прежде всего, очень разномастный сброд, бывающий там, куда занесет ветер. Неудивительно, что некоторые из них знали испанский.
- Ваше произношение оставляет желать лучшего, но... неважно, впрочем... - она резко поднялась, делая шаг вперед. Когда уже её милая Рино поймет, что сейчас защита требуется не ей? Неестественно-прямая спина - основа горделивой осанки. Анхелика подошла к шкафчику, пусть и пришлось для этого обойти девушку-пиратку, и достала оттуда тонкую белую кружевную шаль, накидывая на голову и плечи. Быть перед простолюдинами с непокрытой головой? Недостойно и... вульгарно.
- Вы недооцениваете Алваро Толедского, - да, ей было страшно. И единственная броня против удушающего, окутывающего со всех сторон страха, которая у неё осталась - высокомерие и лёд. - Одна ошибка не значит, что отец будет ошибаться вечно, - она больше не переходила на родной язык, поняв, что и капитан, и второй мужчина знают что она говорит.
- Рино, - она повернулась к компаньонке, которая позволила себе хватить лишку. - Ты забываешься, - хлестко, всё тем же, негромким и спокойным тоном. - Я велела тебе молчать, - то, что дочери де Лара дозволялось многое, не значило, что дозволено всё. Здесь она компаньонка, она в подчинении. И к тому же... после озвученного капитаном, то, чего молча боялась Анхелика, облеклось во вполне реальную угрозу. Реальную и весомую. Наверняка дядюшка Понси уже мертв вместе со своими "ребятками, которые защитят вас, милая госпожа". Потерять ещё и Катарину? Нет уж, пусть лучше дуется на неё, чем отправиться за борт. Кормить акул. Святая Дева Мария, как ты допустила это?..
- К чему связывать руки? Здесь ваши люди, а вокруг бескрайняя океаническая гладь. Бежать некуда, - де Толедо неторопливо подошла к письменному столу, забирая молитвенник в простеньком переплете. Молитвенник подарила ей мать, будет жаль, если он сгинет в морской пучине. - Впрочем, вам виднее, - она подняла руки, сводя тонкие запястья вместе. Длинные рукава обнажили бледную в сумраке каюты кожу, на левой руке на тоненькой серебряной цепочке болтался крохотный крест, вырезанный из сапфира. Отберут? Позволят оставить?..
Катарина:
Нет, девушка не испугалась слов капитана варваров и даже хотела было ответить на его грубую угрозу, завуалированную за четкими короткими фразами, напоминающие приказы. Но милая донья, что осадила свою наперсницу удержала оную от необдуманных и, скорее всего, чреватых для Катарины, поступков. Только поджав губы и поднявшись, девушка склонила голову в знак уважения к дочери де Толедо и спокойно направилась к изголовью своей кровати, на которой развалился мужлан из команды пиратов. Легко стянув кружевной платок, она накинула его на свою голову, прикрывая высокую прическу, в которой до сих был ее козырь - острые украшения. Но они подождут до поры - до времени. Она спасет свою донью, чего бы ей это не стоило. Даже если она потеряет свою жизнь, найдя конец на морском дне.
Возвращаясь к Анхелике, испанка на долю секунды дольше, задержалась возле того самого места, где лежал пират. Там, прямо под ним лежало ее спасение - сабля, которую до этого она упрятала в самых благих намерениях. Но сейчас этот поступок сослужил ей медвежью услугу - незаметно и быстро вытащить оружие, чтобы защитить и донью, и себя, и сбежать от пиратов, - Рино просто физически не успела бы всего этого. Сабля - лучшая ее помощница - так и осталась лежать под кроватью в своих серебряных ножнах, украшенных гравировкой герба ее дома, когда юнная испанка встала позади дочери де Толедо, по ее правую руку, и вытянула вперед сведенные вместе запястья. В отличии от донью, ее кожа не осталось оголена - широкие кружевные манжеты перчаток не дали этому произойти. Только драгоценные четки слабо блеснули, скользнув по руке вниз - к ладони.
Литтл:
Норд, в общем, говорил правильно, хоть Малыш и был уверен, что в тот раз было неудачное стечение обстоятельств, и в этот получится обставить всё получше. Но он капитан, ему решать. А ситуевина с девушками всё больше напоминала пирату самое начало капитанства тогда ещё просто Анри, и то, как он сам получал выговоры. Впрочем, он и сейчас продолжал, но на мгновение светленькая напомнила про молодость кока. Да и её остановка около него. Хочет что-нибудь сказать, но сдерживается? Всё равно. Так и не достав дротики и встав с койки, Чарлз снял простыню - она и понежнее канатов будет, и связать можно пожестче - и вырезал из неё две длинных полосы.
- Рэйч, и вы двое, стойте пока там и ждите, - сказал мужчина, подходя с первым отрезом ткани к черноволосой. - Для вашей же безопасности вяжем, между прочим, - сказал он, обходя её сзади и заводя руки девушки за спину. Хороший крестик. Прижав его к коже, кок обвёл запястье тканью, скрывая под ней украшение, а потом таким же образом обвёл и второе. Виток от одного к другому, второй, зеркальный, дёрнуть за концы и сжать запястья, повторить два витка, два витка вокруг запястий, и, наконец, дубовый узел на заранее удерживаемом начале и остатке конца. Надёжно, слаборазвязываемо, крепко.
- Я бы не светил такими игрушками, - шепотом на ухо сказал Чарлз девушке, и, взяв с кровати второй отрез ткани, подошел и завёл руки светленькой за спину, повторяя всё тот же способ, но на этот раз вместо крестика были четки, да и вязать поверх перчаток, и Литтл позволил себе сделать всё значительно крепче, кожу то не натрёшь.
Осмотревшись, кок решил, что самое ценное, что тут есть, это сундуки. Доверять их пиратам или нет? Репутация позволяла считать, что приказу просто перенести вещи они последуют, но на всякий случай Чарлз сам решил проверить под кроватями - нередко под них что-то прячут. Под той, где сидела ледышка, было пусто, а вот под второй... Присвистнув, кок извлёк оттуда саблю с украшенными ножнами. У чёрненькой кожа нежная, вряд ли она с такой обращалась. А вот у неё. Мужчина посмотрел на девушку в перчатках, которыми как раз удобно было бы хвататься. Сабля всё же не кинжал, она умения требует.
- Твоя, да? - задал риторический вопрос Литтл, подвешивая оружие на пояс.
- Так, добры молодцы, вытаскивайте отсюда сундуки, вещи и одежду в мою каюту, потом разберемся. Нашли такую игрушку, можем и что другое обнаружить, сюрпризов я не хочу. Рэйчел, бери ту, что пониже, ведём на палубу. В трюме суматоха будет, а в дальней части палубы тихо и спокойно, - кок подошел к наглой и подтолкнул её в спину, выводя наружу.
Рейчел:
Поглядев вслед уходящему Норду, Рэйчел в глубине души осознавала, что шанс наблюдать за смертью этих девушек был очень велик. Так что решение капитана не могло не удивить. В любом случае, что не делается – то к лучшему. Усмехнувшись этой маленькой победе, она наблюдала, как дочь Толедо (как выяснилось из ее слов) накидывает на голову белую шаль. Наблюдала за хладнокровным лицом, за спокойными глазами, за гордой, прямой осанкой... Пожалуй, она удивляла. Наверное, за счет того, как контрастно она смотрелась на фоне свой напарницы.
Потом Рэйчел наблюдала, как кок аккуратно перевязывает им руки отрывками простыни.
Взгляд без особого интереса скользнул по крестику на запястье длинноволосой, который тут же был спрятан от посторонних глаз тканью. Облокотившись о косяк двери, Рэйчел ждала, пока Малыш осмотрится, словно в поисках чего-то. Когда из-под кровати извлеклась сабля, Рэйчел изумленно выгнула бровь. Наверное, приберегли для самозащиты. Только теперь она, увы, уже ничем им не поможет.
- Твоя, да? – спросил кок у той, что владела боевым веером и не менее боевым характером. Странный вопрос, очевидно же, что да.
- Конечно ее, чья же еще, – пожав плечами ответила вместо нее пиратка, подтверждая, что лишь она могла ее хранить. Возможно, даже не умея ей пользоваться.
Двое помощников остались в каюте, собирать сундуки и вещи. "На палубу - значит на палубу". Подойдя к дочери де Толедо, Рэйчел легко подтолкнула ее к выходу, сама же идя рядом, зная, что она не убежит. Взгляд окинул корабль. Людей с "Права Корабля" осталось не так уж и много, но сама битва еще не прекращалась. Так что стоило быть осторожнее, мало ли что.
- Вам обеим сказочно повезло, – тихо заметила Рэйчел, обращаясь к пленнице, - будь капитан в обычном расположении духа, вы бы уже отправились на небеса.
Анхелика:
- Вы слишком добры. Для пирата, - так же тихо отозвалась Анхелика, с сожалением взглянув на сундуки с вещами и милые сердцу безделушки. В лучшем случае, им позволят взять их же платья, в худшем... неизвестно сколько придется быть в этих. И неизвестно когда удастся вымыться... хотя, при ней несколько платков, может, удастся освежиться? Хотя бы холодной водой из кувшинов. Не оставят же их без воды совсем?.. Впрочем, глянув на других пиратов, то и дело скользящих весьма однозначными взглядами по их с Рино фигурам, де Толедо начала сомневаться в правильности решения местного капитана... Норда, кажется? Занятное прозвище. В то, что это имя, Анхелике не верилось. А ещё его поведение явственно указывало на то, что он благородной крови. В отличие от других.
Молитвенник и четки оттягивали спрятанные в складках карманы, из-за длинных юбок двигаться быстро не получалось. Анхелика сочувственно взглянула на наперсницу, которую лишили её оружия, качнув головой. Да Рино очень смелая. Ей самой никогда не быть такой. Всё, что у неё есть - глупые девичьи мечты и фамильная гордость. Со связанными руками спуститься по ступеням было нелегко, если бы её не поддерживала та самая пиратка, Рэйчел, то наверняка она позорно упала бы, распластавшись перед всем этим мужичьём. У кормы она заметила молодого идальго Сантьяго де Кампостелла, который вечерами читал ей сонеты Шекспира. Теперь же он отбивался от троих, наседающих на него, пиратов. То тут, то там были разбросаны тела матросов и вояк, служивших её отцу и ей, у правого борта на коленях стоял капитан Росио, видимо, умоляя сохранить ему жизнь. Запах гари, крови, нечистот, кровь на светлой палубе и на перилах, кровь на мачтах и канатах. Анхелику мутило. А в следующий момент она почти наступила на ладонь камергера Понси, в последний момент отдернувшись. Благородная донья едва удержалась от того, чтоб не вырвать прямо себе под ноги. И лишь осознание, что на неё смотрят пираты, удержало её от позора.
Пройти по перекинутым мосткам было так же трудно, как и по лестнице. И корабли, и мостки качались на волнах, оступиться и упасть значило смерть. Она не умела плавать, а тяжелый атлас платья потянул бы её на дно не хуже привязанного к лодыжкам пушечного ядра. Ещё один приступ страха - и вот она на борту "Единорога", пиратского корабля.
- У вашего капитана всегда есть время передумать, Рэйчел... - с горечью ответила Анхелика, глядя под ноги, чтоб не оступиться. Только бы не обнаружили стилет - её спасенье и защита от возможных посягательств. Сейчас она остро сожалела, что всегда шла вопреки моде и неглубокий V-образный вырез лишь натянулся на груди, обнажая кожу чуть больше положенного. А всё из-за того, что руки им связали за спиной...
Анхелика опустила голову. Как жаль, что она не может поправить шаль, и ей приходится почти как прикосновения ощущать все эти взгляды. Ещё несколько минут - и вот, они уже у носовой части палубы "Единорога", там, где должны дождаться капитана Норда. В сторону "Права" донья старалась не смотреть, благо, бриз сносил все запахи прочь. Она выглядела куда бледнее, чем обычно, отчего темные глаза горели на лице девушки на порядок ярче. Краски покинули даже сжатые в узкую линию губы. Де Толедо ждала решения...
Капитан Норд:
Выйдя из каюты благородных донн, Норд направился к трюмам, чтобы воочию увидеть то, о чем рассказывала Чайка. Не придумала. Умница. Здесь было, чем поживиться. Он осмотрел все отделения трюма, решая, что уносить на "Единорог", а что пустить ко дну вместе с кораблем и перебитой командой. Капитан переходил от ящика к ящику, ждал, пока тот вскроют, смотрел внутрь, отдавал приказы. Золото, драгоценности. Это явно везлось в личное пользование гранда. Но большая часть трюмовых каморок была занята европейскими товарами всех мастей, начиная платьями и заканчивая добротными ботинками да стеклами для очков, кои явно везлись на продажу европейским колонизатором. Норд пустил своих людей разбирать, кому что приглянется. Он отдавал короткие и однозначные приказы. Разобравшись в трюмах, поднялся в каюты. Забрать самое ценное, все, что можно продать или что может пригодиться на "Единороге", как то порох, провизия, ром, орудия, снасти -- весь прочий хлам пойдет ко дну.
Он вернулся на свой корабль спустя час, быть может, чуть менее. Чтобы увидеть, что на носовой палубе флейта, как он и приказывал, находятся две благородные пленницы. Их руки были связаны за спиной -- в большей степени просто мера против глупости: бежать с корабля все равно некуда, вокруг -- океан, на многие и многие мили. Бежать некуда и некак. Только один путь -- отправиться на корм рыбам. Перепуганные женщины способны на любую глупость, даже попытаться напасть на пиратов, число и сила которых превосходит в разы и разы. Особенно помощница доньи способна учинить такую необдуманность и поставить под удар и себя, и свою госпожу.
Он подошел к девушкам, которых охраняли. Еще раз внимательно изучил обеих.
- В трюм их, по отдельности, -- короткий приказ. -- Рейчел, обыщи обеих. Забери все колющее и режущее. Как запрете, развяжите им руки. Литтл, проследи.
Затем ушел к себе. Он не отдал привычного приказа очистить палубу, после которого команда разделялась на две части: одна оставалась на "Единороге", другая -- на призовом судне, которое уводилось в порт и продавалось. С "Правом Короля" оставлять следы было слишком рискованно. Корабль наверняка кто-нибудь да узнает, и поползут слушки о том, кто именно привел его в порт для продажи. В случае с благородными де Толедо, коих особенно жаловал Филипп IV, подобное было рискованно и крайне глупо.
- Потопить корабль! -- приказал он. И по палубе галеона разлили смолу да в трюмах рассыпали порох. И, когда все, что представляло хоть какой-то интерес, было перенесено на "Единорог", подожгли. "Право Короля" провожал удаляющийся легкокрылый флейт дымящими мачтами, горящими палубами, на которых обгорали трупы некогда бравой команды, да заливаемым водой трюмом.
2. Примерное время: XVII век — эпоха морских открытий, колонизации Нового Света и войн за господство. А также время расцвета вполне легального пиратства в морях и океанах всех континентов.
3. Действующие лица:
Благородные пленницы:
Донья Анхелика де Толедо
Kuchiki Hisana
Итак, позвольте представить - донья Анхелика де Толедо, дочь гранда Алваро де Толедо, семнадцати лет отроду.
Характера спокойного, вдумчивого. Очень гордая, привыкшая к роскоши и повиновению слуг, впрочем - не капризна. Не любит повышать голоса и катать истерики, считая подобное поведение уделом плебеев. Набожная католичка, верует искренне и от всего сердца, но без фанатизма. Пестованное создание, сносно обращающееся с кинжалом, ибо папенька велели. Не любит придворных лизоблюдов, предпочитая либо молчать, либо говорить правду, облекая оную в зависимости от ситуации резкими и прямыми или обтекаемыми выражениями. Выделяется среди сверстниц, отдавая предпочтение моде минувших веков, не обращая внимания на нынешнюю, за что слывет несколько чудаковатой, благо, репутация и влияние Алваро надежно хранят её от более резкого отношения и неприятия. Получила образование, приличествующее девице благородного дома, музицирует, поет, слагает стихи, вышивает, кое-что знает о лекарствах и врачевании, совершенно не умеет готовить, до дня похищения о пиратах слышала лишь разнообразные басни, которые знать девицам не пристало, но любопытно же! Умолила папеньку взять с собой в настоящую колонию, дарованную Алваро за заслуги перед престолом Его Величеством Филлипом Вторым, которому де Толедо предан, подобно псу. Маменька, Констанс в девичестве де Борха, н-ное количество лет назад скончалась от лихорадки, потому единственную дочь и наследницу отец балует без меры, позволяя многое. В том числе - и отправиться с ним, разумеется в приличной компании доньи Катарины, дочери одного из его вассалов, наперсницы и компаньонки.
На свой, особенный, нетипичный для того века лад - красива (внешность та же самая, что и у Хисаны, только волосы - гордость женщины тех веков - вопреки моде очень длинные и густые, до щиколоток примерно).
Донья Катарина де Лара
Arisugawa Rina
Донья Катарина де Лара. Дочь небезызвестного идальго Фернандеса де Лара, вассала гранда Алваро де Толедо. 18 лет отроду. Наедине с доньей и своим отцом очень заботливая, улыбчивая и веселая. На людях достаточно сдержанная и спокойная, шествующая рядом с Анхеликой молчаливой глыбой высокомерия. А кто сможет защитить от посягательств "разных" на дочь дома де Толедо кроме нее? Под этими "разными" де Лара имеет ввиду мужчин, что засматриваются на прекрасную Анхелику, женщин и девушек, что завистливо строят козни против юнной дочери де Толедо и многие, многие... Рвение в защите прекрасной доньи привело Катарину даже к тому, что она взяла в руки оружие - неслыханное по тем временам для уважающей себя дамы. Отец девушки, когда узнал об этом, лишь по-отечески улыбнулся и подарил своему чаду красивые плотные перчатки, украшенные крупными кружевами - для того чтобы скрыть мозоли от тяжелых сабель и шпаг. Вернее вассалов, чем дом де Лара, у Алваро де Толедо не было.
Умеет петь, очень не плохо танцует, прекрасно разбирается в кулинарии, иногда позволяя себе баловать свою прекрасную донью разнообразными вкусными блюдами. Самое любимое занятие - разговоры с милой доньей и расчесывание шикарных волос Анхелики. Наслышана о пиратах от своего преподавателя по фехтованию - бывшего моряка, который оказался единственным выжившим после столкновения с пиратским судном "Единорог".
Лихие пираты:
Капитан Норд
Kuchiki Byakuya
Анри Жюльен де Бюсси, но все знают как капитана Норда — прозвище, полученное от команды за характер.
28 лет.
Сын Жюльена де Бюсси, маркиза, который имел неосторожность нелестно отозваться о Ришелье, за что и поплатился репутацией и титулом. Еще лет двадцать с лишним назад. Обуянный гневом и жаждой мести, на спасенные деньги купил корабль и нанял команду. Поскольку маркизу уже доводилось плавать на кораблях, а также бывать в Англии и там даже учиться у великих мореплавателей, опыт у Жюльена де Бюсси был. Во время своего «обучения» он знакомится с капитаном Дарси Литтлом.
После того, как с подачи Ришелье Жюльен де Бюсси впал в немилость у Людовика XIII, маркиз с шестилетним сыном бежал в Англию, где благодаря старым связям получил у Якова I разрешительную грамоту, она же комиссия, она же каперское свидетельство, таким образом формально переходя на службу Англии. Это дало де Бюсси возможность грабить испанские и французские корабли и, что немаловажно, в случае королевского приказа, сражаться с французами.
В течение последующих лет десяти Жюльен де Бюсси занимался каперством у берегов Старого Света, а позже стал флибустьером у берегов Нового. С покупкой корабля и подбором команды де Бюсси помог тот самый давний знакомый, капитан Литтл, чей сын стал бессменным коком в команде «Морского Единорога», получившего свое имя из-за более длинного, чем обычно на флейтах, бушприта. Да и сам флейт отличался более длинной носовой частью, что позволило сделать нос судна острее, а самому судну придать быстроходности.
Все свое детство Анри был рядом с отцом, в комаде «Единорога», пройдя путь от юнги до старпома. Жюльен, в душе так и остававшийся аристократом, несмотря на то, что последние двадцать лет своей жизни провел среди пиратов, озаботился образованием сына. Десять лет назад, умирая, передал «Единорога» и команду в руки Анри.
Характера капитан сдержанного, холодного и весьма жестокого. Нравы, мораль и жизнь того времени не дают возможности быть милосердными христианами тем, кому приходится выживать и сражаться. Чтит пиратский кодекс и весьма презирает богатеев, что множат свои состояния благодаря рабскому труду. «Никакой жалости» — на атакованных им кораблях не оставляет в живых никого, никого из жертв не берет к себе в команду без крайней на то нужды, как бы жертвы ни умоляли сохранить им жизнь и ни уверяли в крайней своей полезности. Впрочем, убивает быстро и безболезненно — но рассказать об этом акте милосердия уже некому. Как и о том, насколько высоки фехтовальные навыки капитана.
Однако те из команды, кто плавал на «Единороге» еще более десяти лет назад, помнят Анри другим — куда более жизнерадостным, куда более вспыльчивым и живым. Характер молодого человека резко переменился в том сражении, в котором погиб капитан де Бюсси-старший, «Единорог» из которого вышел, едва не разваливаясь на части, сохранив меньше четверти своей команды. Та рубка запомнилась всем до конца жизни, и даже при большом желании забыть шрамы на теле напомнят.
Остались шрамы и у Анри: косой — на груди, от правого плеча к левому; под ребрами и на левом бедре. Что, впрочем, не портит аристократичной, утонченной, но мужественной внешности пирата, делая его чуть ли первым красавцем всех морей Нового Света да добавляя байкам о «Морском Единороге» романтический ореол.
Чарлз Литтл, кокKurotsuchi Mayuri
Чарлз Литтл, кок, которого в команде зовут просто Литтл, он же "Маленький", "Малыш".
42 года.
Родился и вырос в Бристоле, Англия. Отец, Дарси Литтл, был наёмным капитаном, работающим чаще всего на торговцев. Мать - в девичестве Полли Тодд - повариха в трактире. Свое детство провел в основном там же, научившись готовке и впитав некоторые жизненные принципы. В десять лет отец в первый раз взял на корабль в качестве юнги, но парень быстро перекочевал на камбуз помогать коку, либо же доставал судового врача, человека умного и очень знакомого с разнообразными ядами. В плаванье уходил не каждый раз, но опыт постепенно получал, и довольно разнообразный, а потом, к шестнадцати годам, прописался на корабле стареющего отца. Тем не менее, заменить его не желал, и всего через год, когда Жюльен де Босси набирал команду, попал туда по знакомству. Знакомству отца, конечно же, подробностей о котором Чарлз не знал. Там и стал коком, стремительно набираясь боевого опыта, до того имевшегося лишь по редким тренировкам, спасибо старпому отца.
Десять лет назад, при смене капитана, остался в команде, к тому моменту уже приобретя в ней немалый вес, спасибо не только пище, но и умениям по части приготовления ядов и противоядий, а также метания отравленных дротиков вкупе с духовой трубкой. Ну и навыкам в протыкании мягких частей тела, а также добирании до них через фехтование оппонента.
Излишними моральными принципами не отягощен, но умирать то всяко лучше на полный желудок, потому за тем, как ест команда, тщательно следит. Привязан к ним преимущественно временем, не жалея в случае чего, однако двумя исключениями являются капитан Анри и Рэйчел, девчонка, подобранная им лет пять назад в порту. По всей видимости, заменяет для Литтла ребёнка, а особой неудачи было взропотавшая команда от неё не заметила, куда большую принесла сама попытка избавиться от "дитяти". Научил её сражаться на мечах и не только, передав свой опыт. Ей даже понравилось держаться невдалеке от основного сражения, кружа и выбирая более безопасные цели, ну либо те, которые грозятся вот-вот кого-нибудь убить.
К более молодому капитану (он же "кэп") относится с уважением, считая достойным продолжателем дела отца, и, если понадобится, за него пойдет в адское пекло, ухватив с собой как можно больше врагов. А вот с остальными ведёт себя попрохладнее, не утруждая себя "общепринятым" поведением "воспитанных людей". Вежливость мешает эффективности, и её легкий налет быстро сменяется привычной фамильярностью. Отстраненной, чтобы не слишком привязываться, но фамильярной, дабы не тратить слова попусту. Можно и не слова, можно и просто огреть чем-нибудь.
Кстати, об огреть. Недолюбливает огнестрельное оружие за его взрывоопасность, сам же пользуется ятаганом, всегда носимым за поясом. Однако имеет на камбузе и эсток, висящий над дверью, и чекан в углу. Яды с противоядиями же создаются в каюте, которую кок делит с Рэйчел, и хранятся в надежно закрытом сундуке. Поварскими ножами в бою будет пользоваться только в крайнем случае. Это, как и столовые приборы, не оружие!
Внешность - Ushiromiya Rudolf из Umineko nu Naku Koro (и там далее от конкретного варианта).
Высокий мужчина (1.8 метра) в хорошей физической форме, чаще всего ходящий в простой одежде - светлая холщовая рубаха, черные грубые штаны. Черноволос, коротко подстрижен, глаза карие. Отличительным признаком, за исключением всяких мелких шрамов, являются кожаные пояс и надеваемая для боев жилетка. В первом он хранит склянку какого-нибудь медленного яда и несколько дротиков, а вот в жилетке и дротиков побольше, и ядом они будут заранее смазаны прямо перед боем, и духовая трубка с иглами имеются.
Рейчел Фостер, дочь кокаKusajishi Yachiru
Рэйчел Фостер, 16 лет.
Родилась и выросла в Англии.
Осиротела в 11 лет, из-за чего недолгое время жила в порту. Чуть позже была подобрана Чарльзом, который заменил ей отца. Стала членом команды, к коей со временем привязалась, в большей мере к капитану и к, само собой разумеется, Литтлу. С самого появления на корабле обучалась обращению с холодным оружием, к которому испытывала немалый интерес.
Достаточно харизматичная, уверенная в себе, грубоватая, прямолинейная, добродушная и энергичная девушка, которую не сломили трудности. У нее нет понятия кодекса, так что пиратская жизнь ей по вкусу.
Немного умеет готовить в случае необходимой помощи коку, правда, получается у нее еще хуже, чем у него.
Внешность - Фуюминэ Наото из DOGS.
Основная особенность - крестообразный шрам на груди.
4. Тип отыгрыша: немного боевки, немного комедии, немного драмы, немного гордости и благородства.
5. Краткое описание: пиратская одиссея капитана Норда.
Чайка на крыле принесла, что к берегам Южной Америки плывет галеон «Право Короля», груженный деньгами да европейскими товарами под самую крышу трюмов. Еще на оном плывет дочь гранда Толедского, но до нее капитану Норду дела нет. Его девиз — «Никакой пощады», а значит все, кто ступил на борт галеона при его отправлении из Севильи, умрут.
6. Рейтинг: G, если будем выходить за рамки, будут внесены правки.
7. Предупреждения: возможны утрированная передача духа эпохи и некоторые несоответствия реалиям в угоду собственному удовольствию.
Очереди, скорее всего, не будет.
Короткие посты. Возможно, даже очень короткие посты.
читать отыгрыш
Капитан Норд:
Белые паруса «Морского Единорога» резко хлопали, надуваемые сильным зюйд-зюйд-вестом. Ветер, прохладный и остро пахнущий морем, гнал вперед резвые волны, что вздымались и опускались, словно океан дышал. Ветер гнал вперед флейт, который врезался узким своим носом в валы густого сине-зеленого цвета, рассыпая в стороны фонтаны искрящих радугой брызг. Словно настоящий единорог несся по волнам, рассекая те грудью. Длинный его рог-бушприт то опускался к воде, когда судно шло с волны вниз, то взмывал вверх, когда то взбиралось на следующую. Над бушпритом трепетали, плескались на ветру, хлопали и рвались белоснежные кливера. Солнце слепило до слез, отражаясь от полных ветром могучих парусов «Морского Единорога».
«Единорог» шел на семи узлах, преследуя видимый вдали галеон. Чайка не обманула. Один-единственный, без сопровождения, корабль, чей экипаж надеялся добраться до берегов Аргентины. Расстояние между быстроходным флейтом с дополнительной парусной оснасткой и груженным галеоном сокращалось буквально на глазах.
- Поднять блинд и брамсели!
Под носовой мачтой и на трех основных туго надулись новые паруса, и «Единорог» помчался быстрее, отчего волны начали заливать палубу. Но команда, давно привыкшая к таким неудобствам, которыми приходилось платить за высокую скорость флейта, не обращала на эти издержки внимания. Впереди была добыча, по словам Чайки, немалая — и команда предвкушала.
Двести ярдов. Синий флаг с изображенным на нем белым единорогом, вставшим на задние ноги, плещется на ветру. Сто ярдов.
- Приготовиться идти на абордаж!
Пятьдесят. Двадцать. Капитан крутанул штурвал, резко разворачивая «Единорога» и заходя к галеону под углом со стороны кормы. Единственное место, не оснащенное пушками, — корма по углам. Чертовски неудобно, но, учитывая превосходящую огневую мощь галеона, наиболее разумно.
- Бросить якорь по левому борту!
Флейт резко накренился, разворачиваясь правым боком к «Праву Короля».
- Огонь!
Орудия правого борта разом грохнули, разрывая свежий морской воздух вспышками огня и заполняя его запахом гари и пороха. Корма и левый борт «Права Короля» вздрогнули и посыпались щепами да обломками в тех местах, где ядра пробили обшивку корпуса. Команда «Единорога» пошла на абордаж. В сторону галеона полетели абордажные багры и кошки, цепляясь за фальшборт, подтягивая корабли друг к другу, сцепляя их почти намертво. А следом были перекинуты мостки, по которым пираты кинулись в бой. Стрелки на марсах отстреливали защитников «Права Короля», сабли и шпаги рассекали воздух, снасти и тела; над палубой галеона повис тяжелый запах свежей крови и гари, крики и стоны.
- Живых не оставлять!
Анхелика:
Полчаса назад, всего полчаса назад, прогуливаясь по палубе "Права Короля", с недавних пор принадлежащего её отцу, Анхелика и представить не могла, что совсем скоро ей придется напару с Катариной, которую часто позволяла себе ласково называть Рино, запереться в каюте и молить Деву Марию о спасении.
Но... начнем по порядку. Полгода назад её отец, Алваро де Толедо, отправился в Аргентину, владея там обширным имением. Ещё тогда она умоляла его взять её с собой, но гранд отказал. И она без устали слала ему письмо за письмом, надеясь, что сердце батюшки смягчится и он позволит ей отправиться в самое настоящее приключение. О, девушке не пристало мечтать о поездках за море, но ведь часто аристократы брали с собой жён и даже дочерей, отправляясь за море, в далекую, овеянную славой Америку. Может, даже встретят пиратов... и конечно же - победят! Ведь Алваро не даст своей дочери бесславно сгинуть в морских пучинах и обязательно наймет лучших из лучших для защиты своего сокровища.
И, о чудо, отец внял её мольбам, наказав своему доверенному лицу в Испании, Федерико де Лара, приобрести корабль и снарядить его в путешествие. И в один прекрасный день это путешествие началось. Разумеется, в должной для юной девицы компании наперсницы - доньи Катарины - и отцовского камергера Понси де Кардона, следившего за её обучением. И поначалу всё было, как в книгах, которые она тайком читала. Ветер в лицо, бескрайняя водная гладь и столь же бескрайнее небо. О... Анхелика часто-часто стояла на носу прекрасного и гордого "Права Короля", наблюдая, как взрезает он волны, непрерывно качаясь. Вверх-вниз, вверх-вниз, словно на качелях во дворе отцовского замка, привязанных к дубовой ветке. И сердце её замирало от восторга, ведь путешествие казалось самой настоящей волшебной сказкой. И даже все эти морские термины - кубрик, брамселя, шкоты, баки, трюмы и прочие-прочие - казались ей заклинаниями добрых магов-моряков. Даже и порой вплетающаяся в них брань, которую донье слышать не пристало, ни капли не портила очарования...
Но всякому очарованию приходит конец.
Полчаса назад отчего-то сбледнувший капитан невежливо подхватив её и Рино под локотки, отвел в их каюту, наказав запереться и молиться. Анхелика, собиравшаяся-было указать ему на недолжное поведение, притихла, прочитав в темных, словно маслины, и хитроватых глазах дона Росио нешуточную тревогу и жестом осадила компаньонку, собиравшуюся показать наглецу небеса в алмазах.
- Ave Maria, gratia plena; Dominus tecum... - шептала знакомую с детства молитву. А после - загрохотало и "Право Короля" вздрогнул. Запахло порохом, окошко, забранное разноцветным стеклом, звякнуло, по полу покатились серебряные бокалы, инкрустированные агатом. Анхелика замолчала и выпрямилась, отбрасывая за спину длинные косы, перевитые жемчугом и вцепилась в драгоценные аметистовые четки, побледнев, когда за дверью послышался шум схватки.
- Что бы ни случилось, Рино, помни, мы должны вести себя с достоинством, - она подошла к столу, летящим стремительным почерком написав письмо отцу и, выплеснув в ночной горшок остатки вина из бутылки, засунула листок туда, постаравшись заткнуть бутылку пробкой как можно плотнее. Если они проиграют, она обязательно выбросит письмо в воду. И, может, оно достигнет отца, а уж отец найдет её. И выкупит. А может и отомстит, если они погибнут...
Бутылку она спрятала в дорожном сундуке, где хранились всяческая мелочевка, вроде пудр, притираний и прочей женской дребедени. И как раз успела к тому моменту, когда кто-то вышиб дверь. Оправив складки лилового платья простого кроя, Анхелика вздернула непокрытую точеную голову, одарив вошедшего надменным и холодным взглядом. И только побелевшие костяшки пальцев, сжимающих четки, выдавали её волнение.
Чарльз Литтл:
Вплоть до начала абордажа Чарлз наблюдал за схождением кораблей, стоя подальше от правого борта и скрестив руки. Идти в первой волне он не собирался, как и отсиживаться - уважение команды штука в жизни полезная, а одной только готовкой её не заработаешь. Особенно при появлении новичков. Сейчас. Корабли тряхнуло, когда они сцепились, и сразу после этого стрелки принялись за свою работу, а Литтл начал рывками двигаться около борта, затрудняя прицеливание по себе. Из тех, кого он видел, никто, правда, на него мушкет не наводил, но когда предосторожность была лишней?
Привыкшая к таким манёврам кока, абордажная команда уже запрыгивала на "Право Короля" с улюлюканьем и рёвом, и с палубы галеона донеслись первые крики умирающих. Не оставлять, так не оставлять. Мужчина достал ятаган и быстрым шагом преодолел мосток меж кораблей, спрыгивая на палубу. Абордажники успешно справлялись с матросами, но были там и явно хорошие бойцы. Защищают лестницы на второй этаж, к тем каютам. Там что-то ценное? Один из пиратов прорвался через оцепление, пока элитная охрана - а в том, что это была она, Литтл не сомневался - отвлеклась на остальных. Следя за ним, кок отошел к борту, стараясь быть как можно незаметнее. Пират, не церемонясь, выбил дверь ногой, и пару секунд смотрел внутрь, не заходя. Что он там увидел?
- Тут девки, народ! - прокричал он, повернувшись ко всем, и ответом ему послужил одобрительный рёв, плюс пара предсмертных криков.
- Вот идиот, отвлёк всех, - мужчина сплюнул на палубу и побежал к лестницам, зычно крикнув перед этим:
- Рэйч, к той каюте! - зная, что девчонка где-то тут. Путь преградил один из "гвардейцев", и Чарлз, остановившись, достал из жилета дротик, смазанный быстродействующим ядом, и кинул в него, попав в плечо. Дьявол, чуть не увернулся. Толкнув рукой врага, кок одним прыжком оказался на лестнице, поднимаясь наверх, а поскольку его никто не преследовал... Кровь пустил.
Рейчел:
Абордаж начался.
Воздух сотрясался от выстрелов мушкетов, свиста рассекающих воздух клинков и воплей умирающих. Многие члены команды уже вступили в бой, и Рэйчел не оставалась в стороне, уже перейдя мост и ступив на палубу "Права Короля". Держась чуть поодаль от самого пекла сражения, она атаковала зазевавшихся матросов или же выручала пиратов, вот-вот грозивших распрощаться с жизнью. Покончив с еще одним матросом, пытающимся спасти свою жизнь бегством, она огляделась.
Взгляд девушки сфокусировался на страже, охранявшей лестницу на второй этаж. Если второй этаж охраняется – значит, там есть что-то важное. То, что стремятся защитить.
Один из пиратов уже успел туда пробраться. Секунда – и летит с петель дверь, открывающая одну из кают. (Действительно, зачем заморачиваться с замками?) Пират замирает на несколько минут, а после громко оповещает всех о своей находке.
"Девки, значит?"
Рэйчел двинулась к лестнице. В любом случае нужно что-то предпринять. Услышав голос кока, она кивнула, пусть и так туда направлялась. Гвардейца взял на себя Чарлз, так что ей не составило труда забраться на второй этаж и быстрым шагом дойти до каюты, в которой находились "девки".
Зайдя внутрь, Фостер увидела двух девушек. Лишь взглянув на них, она поняла, что стражу приставили ко второму этажу со стремлением защитить этих двоих. Двоих из богатых и, наверняка, влиятельных семей.
По приказу нельзя никого оставлять в живых. И приказ не был отменен. Его никогда не отменяли. Но тут он был… невыгоден? Их можно было взять, как заложниц, ведь наверняка их семьи выкупят их за немалую сумму. Ведь от мертвых толку намного меньше. Как жаль, что мертвых не выкупают.
Если капитан отвергнет идею с заложницами, то убить их всегда успеется. Они не представляют особой угрозы, но расслабляться тоже не стоит.
- Оповести капитана. - Бросив взгляд на пирата, стоявшего неподалеку, Рэйчел велела ему поторопиться. Шансов, что Норд прислушается к этой мысли, чертовски мало, но попробовать стоит. Сейчас стоит лишь ждать, тем более что скоро сюда подойдет кок, а его будет проще убедить. А он, в свою очередь, сумеет убедить капитана. Наверное.
Катарина:
Утро этого, оказавшегося на поверку, одним из самых тяжелых в жизни Катарины де Лара, дня для девушки началось с назидательных слов дорогого для нее отца: "Только ты одна можешь, и должна быть, защитой и опорой доньи Анхелики". Эти слова, как молитву, читала про себя сейчас темноволосая испанка.
А ведь всё начиналось так прекрасно! Батюшка ее обожаемой доньи - Алваро де Толедо - наконец-то, спустя столь долгое время, разрешил дочери посетить его в далекой заокеанской Аргентине. Отец Рино, так ласково называла свою наперсницу дочь благородного дома де Толедо, был назначен главным в сборах быстроходного и достаточно защищенного корабля, на котором сможет поплыть драгоценное дитя гранда. В скором времени всё было готово и ранним прохладным утром две молодых доньи отправились в путь.
От морского путешествия девушка ожидала большего, а редкие шепотки за спинами двух девушек по поводу "женщина на борту - быть беде", медленно, но уверенно, доводили молчаливую на вид де Лара до белого коленья. Но казалось милая Анхелика и не замечала (или не хотела?) всего, что боковым зрением видела Катарина. Дочь гранда, взращенная в теплом и заботливом доме, мечтала о великих приключениях, далеких странах и отважных битвах, где защитники хрупкой девы, конечно же, побеждали всех злодеев и героически завершали свой путь, для того чтобы снова его продолжить, отправляясь на встречу новым битвам и победам. И, наконец-то, она получила их - приключения. Счастье, написанное на аккуратном личике наследницы де Толедо было столь искристым и заразительным, что верная Рино не могла испортить его своими угрюмыми мыслями и не хорошими предчувствиями, и лишь сдержанно улыбалась одними уголками губ. Позже, когда девушка не надолго покинула свою донью, она спрятала саблю, подаренную отцом перед отъездом, под кровать в их каюте.
Когда мясистые пальцы дона Росио жестко схватили Катарину и Анхелику во время прогулки по палубе их корабля, испанка готова была выкинуть мужчину за борт его же судна прямо здесь и сейчас. Но легким движением руки донья мягко осадила ее, и взглянув в лицо капитана, Рино поняла причину такого поведения мужчины. Женщина на коробле - быть беде.
Мерный голос милой Анхелики, читавший молитву святой Деве Марии, заглушал звуки битвы и давал не впасть в легкую панику и нервный мандраж перед чем-то, что должно было вот-вот случиться. Шорох темно-зеленого бархатного платья простого кроя - сшитого специально для этого путешествия, следовал за легким, едва слышными за всем этим шумом, шагами. Поправив нервным движением руки высокую прическу, в которую были уложены длинные густые кудри Катарины, девушка нервно теребила кружева подаренных отцом перчаток. Саблю наперсница не решалась брать в руки перед своей доньей. Та даже, наверное, и не подозревала о том, что хранилось под их кроватью.
- Что бы ни случилось, Рино, помни, мы должны вести себя с достоинством, - сказала дочь гранда, подойдя к столу. Быстро написав что-то на слегка желтом листке бумаги, она выплеснула в ночной горшок остатки вина из не прозрачной бутылки, и, засунув листок туда, заткнула сосуд пробкой как можно плотнее.
И как раз вовремя.
Неотесанный мужлан, ворвавшийся в каюту двух высокородных дам, посмел обозвать онных девками и, нагло рассмеявшись на ответный оглушительный рев, стал медленно заходить в комнату. Грязная пиратская шавка! Выйдя вперед и прикрыв собой Анхелику, Рино стала медленно поднимать руку к нагруженной прическе, желая незаметно вытащить длинную острую, в нужных и умелых руках, серебряную палочку-шпильку. Лить кровь при милой донье не хотелось, но во благо ее безопасности и защиты, Катарина готово была пойти даже на грех...
Когда уже испанка хотела вырвать из прически опасное украшение для того, чтобы остановить мужчину, в дверях каюты появилась миниатюрная девушка, едва ли ровесница двух благородных дев. Бросив не то приказ, не то просьбу мужлану, что первым ворвался сюда, она замерла в дверном проходе. Можно попытаться оттолкнуть ее и, подхватив дорогую донью, попытаться сбежать в пылу сражения, но... Но куда? Аве Мария, дай сил. Пират спустя совершенно долгие секунды выскользнул наружу.
Высокомерно поджав губы и нацепив лучшее из пренебрежительных выражений лица, Катарина подошла на несколько шагов ближе к юной пиратке и направила на нее свой сложенный веер. Четки на тонкой девичьей руке мягко сверкнули в приглушенном свете, а глаза наперсницы блеснули злым огоньком.
- Отпустите нас и сопровождающую нас команду, иначе вам всем не поздоровиться!
Литтл:
Молодец, девчонка. Мимо Литтла протиснулся тот самый пират, бормоча под нос нечто вроде: "Раскомандовалась тут". Но оспорить даже не попытался. Подойдя к каюте и заглянув сбоку, нависая над Рэйчел и рукой с ятаганом хватаясь за верхнюю часть проёма, мужчина осмотрел внутренности помещения.
- А ведь не соврал, - сказал Чарлз, оценивая девушек - а это были именно они - взглядом. Красивы, чертовки. Особенно наглая. Волосы, фигурка, грудь - всё при ней. Да и лицо не отстаёт. Чуть прогибаясь и заходя внутрь, кок бросил приёмной дочери:
- Последи за входом, - плоскостью меча надавливая сверху на веер, вынуждая опустить, и, немного наклонившись к стоящей, произнёс тише:
- Если у вас есть что-то опаснее веера, миледи, посоветую не доставать. Будет неприятно лишать вас пальцев, - и, пройдя мимо, посмотрел на стекло. Разноцветный витраж. Богато живут. Усевшись на свободную кровать, кок откинулся к стене и посмотрел на вторую девушку, сидящую напротив. Выглядит, конечно, поскромнее, но тоже в ней что-то есть. Кэпа напоминает. Внезапная мысль удивила Литтла, который сам её не ожидал, и он наклонился вперед, чтобы получше рассмотреть. Не так статна, попроще, но всё равно на кэпа похожа. Однако. Откинувшись назад, мужчина положил ятаган на свои колени, не выпуская из руки.
- Отпускать, как ты там сказала, вашу команду, мы не будем. Норд сказал в расход, значит в расход, - повернув лицо в сторону нагленькой сказал Чарлз, а потом посмотрел на сидящую напротив милашку, справедливо полагая, что уж она то поблагоразумнее:
- Но на вашем месте я бы на дно морское не торопился, успеется. Кэп как раз идёт сюда, посмотреть на улов, вдруг что и решит. Акул, конечно, кормить тоже надо, но им тут и без вас хватит.
Анхелика:
- Рино, не позорь себя, - негромко, но властно произнесла Анхелика, разглядывая пиратку. Явно не последнее лицо среди них... Что же... нужно отдать должное этим варварам - сражаться они умеют. Может, если бы их отправили с кем-то подобным, то "Право" уцелел бы, а ей сейчас не приходилось осаживать слишком рьяно защищавшую её компаньонку.
- Этим людям нет дела до наших просьб и вряд ли они оставят нас в живых, - спокойный голос доньи нельзя было не слышать. - Поэтому - молчи, - тяжелые косы тянули голову девушки назад. Она присела на кровать, перебирая четки и про себя повторяя молитвы. Одна бусинка, другая... наконец, их осчастливил визитом ещё один человек, посмевший напасть на корабль её отца.
- Мы не будем молить о милости, - холодно взглянув на просто одетого пирата ответила Анхелика. - Жизнь - песок, быстро утечет сквозь пальцы, гораздо страшнее бесчестье.
И умолкла, прикрыв глаза. Если придется, она не допустит позора. В складках платья она прятала стилет. И пусть только кто-то из этих плебеев коснется её! Лучше - смерть.
Капитан Норд:
Секунду назад за дверью раздались шаги тяжелых ботфортов.
- Если у вас здесь что-то и отберут — то только ваши жизни. Моя команда уважает чужую честь, — спокойно и холодно ответил на услышанную последнюю реплику Норд, входящий в каюту.
- Литтл, почему они еще живы? — взгляд цепких серых глаз изучал девушек. Сначала ту, что повыше, затем ту, чей тихий голос он едва различил, подходя к каюте. Последнюю изучал намного дольше, чем то допускали рамки приличий. Однако взгляд, начисто лишенный животного влечения, которое могло бы появиться при виде двух красивых девушек, делал честь его хозяину.
Норд коротко встряхнул шпагой, стряхивая с нее свежую кровь, и убрал оружие в ножны. Из-под расстегнутого синего камзола виднелась белая нательная сорочка, черные штаны убраны в ботфорты выше колен. Никакой традиционной пиратской шляпы с пышным плюмажем на капитане не было.
Катарина:
Холодная сталь ятагана (кажется так он называется?) отвратительно ярко блеснула поверх темного веера, заставляя девушку чуть выше поднять взор и, скользнув взглядом (большего не позволял этикет) по ворвавшемуся варвару, на смену ушедшему, отвернуться, бросив холодный взгляд в ответ ему на зрительный контакт.
Будто получив звонкую пощечину, а не несколько фраз от своей доньи в ответ, Катарина сдержанно кивнула головой на слова де Толедо и прикрыла, недавно опущенным холодным оружием вниз от фигуры пиратки, раскрытым веером. Четки на запястье снова едва заметно блеснули и скользнули по руке вниз, к самым кружевным манжетам. Предупреждение мужчины де Лара выслушала, но даже кивком головы не показала, что услышала его. Но всё же, взглядом она очень внимательно следила за ним, стараясь предугадать тот момент, когда он потянется своими грязными ручонками к милой Анхелике.
Как будто совсем расслабленно и спокойно, испанка будто проплыла, а не прошла, к дочери гранда, вставая по ее правую руку. Какого-то желания или надобности отвечать просто одетому варвару не было, так что девушка просто сдержано обмахивалась веером, прикрываясь им и внимательно наблюдая за ситуацией, чтобы в любой момент защитить или прикрыть донью собой.
В свои силы девушка свято верила до того момента, пока в помещение не зашел еще один мужчина. И по глазам девчонки-пиратки и более взрослого, развалившегося на кровати, мужчины, она поняла, что перед ними никто иной, как капитан этих отвратительных варваров. Сделав небольшой шаг вперед, Рино постаралась как можно незаметнее чуть прикрыть Анхелику от этих холодных глаз нового незваного гостя, что непозволительно долго изучали прекрасную донью. Вы не имеете права смотреть на нее! Нахмурив бровки и чуть сильнее пару раз взмахнув веером, де Лара внимательно следила теперь за всеми движениями вошедшего пирата. И быстро-быстро думала. Нужно было найти выход из сложившейся ситуации и, чем быстрее это случится, тем больше будет вероятность того, что они с наследницей де Толедо останутся живи. И здоровы.
Анхелика:
- Тогда не утруждайте себя переменой решения, por favor, - она окинула вошедшего мужчину спокойным взглядом. - Раз вы его уже приняли, - бусины медленно скользили меж тонких пальцев. И даже "пожалуйста" в её устах звучало не как просьба, а как дозволение. - Катарина, - а это уже наперснице, и куда как мягче, к тому же на испанском. - Сядь. Ты благородная донья, пусть стоят они, - её отчаянная, милая спутница собиралась искать возможности спасти её. Это так... героически. И столь же неразумно. Хотя бы потому, что их попросту больше. Потому, что они сейчас сильнее.
- Не волнуйся, Рино. Верь мне. За нас отомстят, или я не дочь своего отца, не Толедо, - помолчав немного, продолжила на родном языке, уповая на повальную безграмотность пиратского сброда.
Но кто знает, какой ветер подует завтра, как говорили бывалые моряки. Вот и Анхелика приняла на веру сию простую истину, отчаянно желая, чтоб для пиратов этот рейд оказался последним.
Рэйчел:
Стоя около входа, она внимательно наблюдала за происходящим. За девушкой, отчаянно пытающейся защитить свою напарницу, и за второй, сохранявшей самообладание и благородство, даже не смотря на неудобную для нее ситуацию, и за приемным отцом и за капитаном, вот-вот зашедшим.
К слову о капитане: он явно не был настроен менять собственные принципы ради этих девушек. Да и отменять приказа явно не собирался. Но попробовать стоило.
- Нет, его еще можно изменить, – заметила Рэйчел, бросив взгляд на девушку с длинными, красивыми волосами. Другие ее слова Фостер не понимала - испанский не был ее сильной стороной.
- Капитан, может в мире существуют исключения? Может, пощада не такой уж плохой вариант?
– издалека начала Рэйчел, слегка усмехнувшись.
- Я думаю, что их жизни будут куда дороже, чем их бездыханные тела, коих тут и так полно.
Девушка посмотрела на Чарлза, ожидая от него какой-либо поддержки.
Литтл:
Появление капитана стало для кока неожиданностью. Прикинув в уме путь того пирата и самого кэпа, Литтл заключил, что, похоже, кто-то из них точно бежал. А милашка с характером. Своё первое впечатление о ней мужчина заклеймил неверным, понимая, что если наглая лишь казалась ледышкой которую можно было бы и подтопить, то чёрненькая ей являлась. А уж сходство с кэпом становилось всё очевиднее, в сию краткую словесную перепалку даже влезать охоты не было. Казалось, что медленно сдвигаются два айсберга, а стоящего меж ними просто раскрошит - как и один из них при столкновении. И это будет не Норд. Чёрт, испанский. Переход на него был неожиданным, хотя корабль-то испанский, чего неожиданного. Примерный смысл сказанного кок осознал, хотя произношение, очень чистое, было непривычно.
Молодец, девчонка. Малыш подмигнул Рэйчел, слегка повернув голову в её сторону, и продолжил, смотря на сидящих напротив девушек:
- Кэп, Рэй права. Они же благородные доньи, - последние два слова на испанском, - и за них могут заплатить выкуп. Легкие деньги, главное вовремя сбежать. Сами посмотрите на каюту и корабль, с золотишком проблем-то нет. Когда ещё оно само пойдет к нам в руки? Того, кто не догадался поставить серьёзную охрану своей дочери, и использовать легко. И месть нам не страшна, за нами идут семь морей, - последнюю фразу Литтл произнёс на испанском, несколько медленнее, чем остальную речь, пристально вглядываясь в глаза ледышки. Думает, мы такие серые, что её не поймем? Ну-ну.
- Но, если вы так уж хотите, - протянув последнее слово, кок отпустил рукоять ятагана, и, переведя взгляд на наглую, полез за дротиками в жилетку. Она ведь может попробовать дернуться. Тут главное припереть к стенке быстрее, чем это сделает кэп, иначе без трупа дело не обойдется. Под одеждой тело было не видно, по крайней мере не самые боевые части, а, скорее, отвлекающие и выпуклые и неплохо выпуклые, но стойка с веером, осознавала это девушка или нет, была похожа на стойку мечника. Девушка с мечом дело нечастое, хотя не мне об этом говорить, а особенно такая импульсивная. Добром это не кончится.
Катарина:
- Конечно, Анхелика. За нас отомстят. - ответила своей компаньонке де Лара, - А уж мой отец об этом позаботиться... - перед взором предстал ее дорогой батюшка, яростно убивающий этих отвратительных варваров за то, что они посмели коснуться дочери его гранда и его собственного дитя. Ухмыльнувшись за веером на эту картину, которая так и застыла перед глазами, испанка, медленно и чинно, но не слишком растягивая движения, села на край кровати, рядышком со своей милой доньей. Выставив аккуратненькую ножку, прикрытую длинным подолом платья, перед Анхеликой, как бы отделяя ее от всех остальных, хотя бы мысленно и как будто для самой себя, она сложила веер и положила к себе на колени. Перебирая свои драгоценные четки, как будто читая молитву, или считая, Катарина скользила взглядом по комнате. Что же делать?.. Что же делать? До сабли дотянуться я не успею. Да и она лежит совсем под ногами этого плебея. Украшения в волосах? Слишком долго, да и лишние движения сейчас не нужны. А то оба мужчину уже слишком напряглись. Остается только ждать....
Молча выслушав желание девушки и мужлана, что не подобающе вел себя в присутствии дам, о том, что они хотят поживиться на жизни двух благородных девушек, Рино чуть не задохнулась от возмущение. Да вы!.. Но видом своего отвращения к этим разговорам не показала. Только отвернулась от очередного излишне внимательного взгляда владельца ятагана по себе и игнорируя вернувшееся предложение об убийстве двух богатых особ.
- Стало быть, на какой-то миг или секунду в вашей голове промелькнула мысль о том, что мы, словно маленькие дети, потерявшиеся в гуще толпы, могли испугаться смерти от вашей руки? - высокомерно изогнув одну бровь, девушка посмотрела на мужчину, что так внимательно сверлил своим взглядом ее лицо, продолжая говорить почти на чистом английском, - С вашей стороны было совершенно глупо и наивно так полагать. - пальчики скользнули на третий круг "пересчета" дорогих четок. Что уж точно не потеряет Рино перед грядущей скоропостижной смертью - так это честь и уважение к самой себе.
Капитан Норд:
- Конечно, отомстят, -- подтвердил Норд на испанском, -- если будут знать кому, -- криво усмехнулся.
Неграмотными могут быть пираты, что толкутся возле берегов родной страны. Мелкие и беспомощные по сути сошки. Те, кто бывет в разных странах и уж тем более промышляет у берегов Нового Света, знают несколько языков. Пусть и на уровне, далеком от поэтического. Некоторые же из команды Норда умели писать и считать, как и он сам.
Дерзкие речи темноволосой удивили. Надо иметь недюжинную смелость, чтобы вот так отвечать капитану тех, кто там, наверху, убивает команду твоего корабля. Звуки битвы доносились сквозь приоткрытую дверь, проникали сквозь стены. Мушкетные выстрелы -- все реже и реже, -- стоны боли, мольбы о пощаде, что обрывались на полуслове. Пираты не щадили никого. Серые холодные глаза капитана впились в темно-синие, похожие на вечерние васильки, глаза темноволосой доньи. Нет, она боится. Боится до дрожи, и чем больше боится, тем хладнокровнее будет казаться. Чудесная выдержка.
- Трюмы "Права" полны золота, -- взгляд скользнул на Рейчел, -- зачем рисковать, требуя выкуп за их жизни? -- в памяти Норда, да и в памяти Литтла, до сих пор свежо было сражение с тремя испанскими военными галеонами, после которого он стал капитаном. Стравить на себя испанскую армаду хотелось меньше всего. Его взгляд вернулся к дочери Толедо. И снова задержался на ней дольше дозволенного.
- Ты не думала о том, -- он повернулся к другой девушке, что вела себя слишком самоуверенно, учитывая их ситуацию, -- что убить мы можем только тебя, а твою хозяйку забрать с собой? -- спокойный холодный взгляд, в котором нет и намека на угрозу. Нет, Норд не угрожал -- он просто сообщал о наиболее вероятном развитии событий. Такие как капитан "Единорога", не угрожают -- они просто молча делают. -- Потому закрой рот и молись Богородице, если твоя хозяйка тебе хоть сколько-нибудь дорога.
- Связать им руки. На "Единорога" их, -- развернулся и вышел из каюты. Снаружи он отловил двух пиратов и приказал им помочь Литтлу и Рейчел, если тем понадобится помощь. Пересекая палубу галеона, капитан размышлял о своем совершенно странном поступке.
Анхелика:
Она на миг прикрыла глаза и слабо-слабо улыбнулась, признавая поражение. Ей следовало подумать о том, что пираты, прежде всего, очень разномастный сброд, бывающий там, куда занесет ветер. Неудивительно, что некоторые из них знали испанский.
- Ваше произношение оставляет желать лучшего, но... неважно, впрочем... - она резко поднялась, делая шаг вперед. Когда уже её милая Рино поймет, что сейчас защита требуется не ей? Неестественно-прямая спина - основа горделивой осанки. Анхелика подошла к шкафчику, пусть и пришлось для этого обойти девушку-пиратку, и достала оттуда тонкую белую кружевную шаль, накидывая на голову и плечи. Быть перед простолюдинами с непокрытой головой? Недостойно и... вульгарно.
- Вы недооцениваете Алваро Толедского, - да, ей было страшно. И единственная броня против удушающего, окутывающего со всех сторон страха, которая у неё осталась - высокомерие и лёд. - Одна ошибка не значит, что отец будет ошибаться вечно, - она больше не переходила на родной язык, поняв, что и капитан, и второй мужчина знают что она говорит.
- Рино, - она повернулась к компаньонке, которая позволила себе хватить лишку. - Ты забываешься, - хлестко, всё тем же, негромким и спокойным тоном. - Я велела тебе молчать, - то, что дочери де Лара дозволялось многое, не значило, что дозволено всё. Здесь она компаньонка, она в подчинении. И к тому же... после озвученного капитаном, то, чего молча боялась Анхелика, облеклось во вполне реальную угрозу. Реальную и весомую. Наверняка дядюшка Понси уже мертв вместе со своими "ребятками, которые защитят вас, милая госпожа". Потерять ещё и Катарину? Нет уж, пусть лучше дуется на неё, чем отправиться за борт. Кормить акул. Святая Дева Мария, как ты допустила это?..
- К чему связывать руки? Здесь ваши люди, а вокруг бескрайняя океаническая гладь. Бежать некуда, - де Толедо неторопливо подошла к письменному столу, забирая молитвенник в простеньком переплете. Молитвенник подарила ей мать, будет жаль, если он сгинет в морской пучине. - Впрочем, вам виднее, - она подняла руки, сводя тонкие запястья вместе. Длинные рукава обнажили бледную в сумраке каюты кожу, на левой руке на тоненькой серебряной цепочке болтался крохотный крест, вырезанный из сапфира. Отберут? Позволят оставить?..
Катарина:
Нет, девушка не испугалась слов капитана варваров и даже хотела было ответить на его грубую угрозу, завуалированную за четкими короткими фразами, напоминающие приказы. Но милая донья, что осадила свою наперсницу удержала оную от необдуманных и, скорее всего, чреватых для Катарины, поступков. Только поджав губы и поднявшись, девушка склонила голову в знак уважения к дочери де Толедо и спокойно направилась к изголовью своей кровати, на которой развалился мужлан из команды пиратов. Легко стянув кружевной платок, она накинула его на свою голову, прикрывая высокую прическу, в которой до сих был ее козырь - острые украшения. Но они подождут до поры - до времени. Она спасет свою донью, чего бы ей это не стоило. Даже если она потеряет свою жизнь, найдя конец на морском дне.
Возвращаясь к Анхелике, испанка на долю секунды дольше, задержалась возле того самого места, где лежал пират. Там, прямо под ним лежало ее спасение - сабля, которую до этого она упрятала в самых благих намерениях. Но сейчас этот поступок сослужил ей медвежью услугу - незаметно и быстро вытащить оружие, чтобы защитить и донью, и себя, и сбежать от пиратов, - Рино просто физически не успела бы всего этого. Сабля - лучшая ее помощница - так и осталась лежать под кроватью в своих серебряных ножнах, украшенных гравировкой герба ее дома, когда юнная испанка встала позади дочери де Толедо, по ее правую руку, и вытянула вперед сведенные вместе запястья. В отличии от донью, ее кожа не осталось оголена - широкие кружевные манжеты перчаток не дали этому произойти. Только драгоценные четки слабо блеснули, скользнув по руке вниз - к ладони.
Литтл:
Норд, в общем, говорил правильно, хоть Малыш и был уверен, что в тот раз было неудачное стечение обстоятельств, и в этот получится обставить всё получше. Но он капитан, ему решать. А ситуевина с девушками всё больше напоминала пирату самое начало капитанства тогда ещё просто Анри, и то, как он сам получал выговоры. Впрочем, он и сейчас продолжал, но на мгновение светленькая напомнила про молодость кока. Да и её остановка около него. Хочет что-нибудь сказать, но сдерживается? Всё равно. Так и не достав дротики и встав с койки, Чарлз снял простыню - она и понежнее канатов будет, и связать можно пожестче - и вырезал из неё две длинных полосы.
- Рэйч, и вы двое, стойте пока там и ждите, - сказал мужчина, подходя с первым отрезом ткани к черноволосой. - Для вашей же безопасности вяжем, между прочим, - сказал он, обходя её сзади и заводя руки девушки за спину. Хороший крестик. Прижав его к коже, кок обвёл запястье тканью, скрывая под ней украшение, а потом таким же образом обвёл и второе. Виток от одного к другому, второй, зеркальный, дёрнуть за концы и сжать запястья, повторить два витка, два витка вокруг запястий, и, наконец, дубовый узел на заранее удерживаемом начале и остатке конца. Надёжно, слаборазвязываемо, крепко.
- Я бы не светил такими игрушками, - шепотом на ухо сказал Чарлз девушке, и, взяв с кровати второй отрез ткани, подошел и завёл руки светленькой за спину, повторяя всё тот же способ, но на этот раз вместо крестика были четки, да и вязать поверх перчаток, и Литтл позволил себе сделать всё значительно крепче, кожу то не натрёшь.
Осмотревшись, кок решил, что самое ценное, что тут есть, это сундуки. Доверять их пиратам или нет? Репутация позволяла считать, что приказу просто перенести вещи они последуют, но на всякий случай Чарлз сам решил проверить под кроватями - нередко под них что-то прячут. Под той, где сидела ледышка, было пусто, а вот под второй... Присвистнув, кок извлёк оттуда саблю с украшенными ножнами. У чёрненькой кожа нежная, вряд ли она с такой обращалась. А вот у неё. Мужчина посмотрел на девушку в перчатках, которыми как раз удобно было бы хвататься. Сабля всё же не кинжал, она умения требует.
- Твоя, да? - задал риторический вопрос Литтл, подвешивая оружие на пояс.
- Так, добры молодцы, вытаскивайте отсюда сундуки, вещи и одежду в мою каюту, потом разберемся. Нашли такую игрушку, можем и что другое обнаружить, сюрпризов я не хочу. Рэйчел, бери ту, что пониже, ведём на палубу. В трюме суматоха будет, а в дальней части палубы тихо и спокойно, - кок подошел к наглой и подтолкнул её в спину, выводя наружу.
Рейчел:
Поглядев вслед уходящему Норду, Рэйчел в глубине души осознавала, что шанс наблюдать за смертью этих девушек был очень велик. Так что решение капитана не могло не удивить. В любом случае, что не делается – то к лучшему. Усмехнувшись этой маленькой победе, она наблюдала, как дочь Толедо (как выяснилось из ее слов) накидывает на голову белую шаль. Наблюдала за хладнокровным лицом, за спокойными глазами, за гордой, прямой осанкой... Пожалуй, она удивляла. Наверное, за счет того, как контрастно она смотрелась на фоне свой напарницы.
Потом Рэйчел наблюдала, как кок аккуратно перевязывает им руки отрывками простыни.
Взгляд без особого интереса скользнул по крестику на запястье длинноволосой, который тут же был спрятан от посторонних глаз тканью. Облокотившись о косяк двери, Рэйчел ждала, пока Малыш осмотрится, словно в поисках чего-то. Когда из-под кровати извлеклась сабля, Рэйчел изумленно выгнула бровь. Наверное, приберегли для самозащиты. Только теперь она, увы, уже ничем им не поможет.
- Твоя, да? – спросил кок у той, что владела боевым веером и не менее боевым характером. Странный вопрос, очевидно же, что да.
- Конечно ее, чья же еще, – пожав плечами ответила вместо нее пиратка, подтверждая, что лишь она могла ее хранить. Возможно, даже не умея ей пользоваться.
Двое помощников остались в каюте, собирать сундуки и вещи. "На палубу - значит на палубу". Подойдя к дочери де Толедо, Рэйчел легко подтолкнула ее к выходу, сама же идя рядом, зная, что она не убежит. Взгляд окинул корабль. Людей с "Права Корабля" осталось не так уж и много, но сама битва еще не прекращалась. Так что стоило быть осторожнее, мало ли что.
- Вам обеим сказочно повезло, – тихо заметила Рэйчел, обращаясь к пленнице, - будь капитан в обычном расположении духа, вы бы уже отправились на небеса.
Анхелика:
- Вы слишком добры. Для пирата, - так же тихо отозвалась Анхелика, с сожалением взглянув на сундуки с вещами и милые сердцу безделушки. В лучшем случае, им позволят взять их же платья, в худшем... неизвестно сколько придется быть в этих. И неизвестно когда удастся вымыться... хотя, при ней несколько платков, может, удастся освежиться? Хотя бы холодной водой из кувшинов. Не оставят же их без воды совсем?.. Впрочем, глянув на других пиратов, то и дело скользящих весьма однозначными взглядами по их с Рино фигурам, де Толедо начала сомневаться в правильности решения местного капитана... Норда, кажется? Занятное прозвище. В то, что это имя, Анхелике не верилось. А ещё его поведение явственно указывало на то, что он благородной крови. В отличие от других.
Молитвенник и четки оттягивали спрятанные в складках карманы, из-за длинных юбок двигаться быстро не получалось. Анхелика сочувственно взглянула на наперсницу, которую лишили её оружия, качнув головой. Да Рино очень смелая. Ей самой никогда не быть такой. Всё, что у неё есть - глупые девичьи мечты и фамильная гордость. Со связанными руками спуститься по ступеням было нелегко, если бы её не поддерживала та самая пиратка, Рэйчел, то наверняка она позорно упала бы, распластавшись перед всем этим мужичьём. У кормы она заметила молодого идальго Сантьяго де Кампостелла, который вечерами читал ей сонеты Шекспира. Теперь же он отбивался от троих, наседающих на него, пиратов. То тут, то там были разбросаны тела матросов и вояк, служивших её отцу и ей, у правого борта на коленях стоял капитан Росио, видимо, умоляя сохранить ему жизнь. Запах гари, крови, нечистот, кровь на светлой палубе и на перилах, кровь на мачтах и канатах. Анхелику мутило. А в следующий момент она почти наступила на ладонь камергера Понси, в последний момент отдернувшись. Благородная донья едва удержалась от того, чтоб не вырвать прямо себе под ноги. И лишь осознание, что на неё смотрят пираты, удержало её от позора.
Пройти по перекинутым мосткам было так же трудно, как и по лестнице. И корабли, и мостки качались на волнах, оступиться и упасть значило смерть. Она не умела плавать, а тяжелый атлас платья потянул бы её на дно не хуже привязанного к лодыжкам пушечного ядра. Ещё один приступ страха - и вот она на борту "Единорога", пиратского корабля.
- У вашего капитана всегда есть время передумать, Рэйчел... - с горечью ответила Анхелика, глядя под ноги, чтоб не оступиться. Только бы не обнаружили стилет - её спасенье и защита от возможных посягательств. Сейчас она остро сожалела, что всегда шла вопреки моде и неглубокий V-образный вырез лишь натянулся на груди, обнажая кожу чуть больше положенного. А всё из-за того, что руки им связали за спиной...
Анхелика опустила голову. Как жаль, что она не может поправить шаль, и ей приходится почти как прикосновения ощущать все эти взгляды. Ещё несколько минут - и вот, они уже у носовой части палубы "Единорога", там, где должны дождаться капитана Норда. В сторону "Права" донья старалась не смотреть, благо, бриз сносил все запахи прочь. Она выглядела куда бледнее, чем обычно, отчего темные глаза горели на лице девушки на порядок ярче. Краски покинули даже сжатые в узкую линию губы. Де Толедо ждала решения...
Капитан Норд:
Выйдя из каюты благородных донн, Норд направился к трюмам, чтобы воочию увидеть то, о чем рассказывала Чайка. Не придумала. Умница. Здесь было, чем поживиться. Он осмотрел все отделения трюма, решая, что уносить на "Единорог", а что пустить ко дну вместе с кораблем и перебитой командой. Капитан переходил от ящика к ящику, ждал, пока тот вскроют, смотрел внутрь, отдавал приказы. Золото, драгоценности. Это явно везлось в личное пользование гранда. Но большая часть трюмовых каморок была занята европейскими товарами всех мастей, начиная платьями и заканчивая добротными ботинками да стеклами для очков, кои явно везлись на продажу европейским колонизатором. Норд пустил своих людей разбирать, кому что приглянется. Он отдавал короткие и однозначные приказы. Разобравшись в трюмах, поднялся в каюты. Забрать самое ценное, все, что можно продать или что может пригодиться на "Единороге", как то порох, провизия, ром, орудия, снасти -- весь прочий хлам пойдет ко дну.
Он вернулся на свой корабль спустя час, быть может, чуть менее. Чтобы увидеть, что на носовой палубе флейта, как он и приказывал, находятся две благородные пленницы. Их руки были связаны за спиной -- в большей степени просто мера против глупости: бежать с корабля все равно некуда, вокруг -- океан, на многие и многие мили. Бежать некуда и некак. Только один путь -- отправиться на корм рыбам. Перепуганные женщины способны на любую глупость, даже попытаться напасть на пиратов, число и сила которых превосходит в разы и разы. Особенно помощница доньи способна учинить такую необдуманность и поставить под удар и себя, и свою госпожу.
Он подошел к девушкам, которых охраняли. Еще раз внимательно изучил обеих.
- В трюм их, по отдельности, -- короткий приказ. -- Рейчел, обыщи обеих. Забери все колющее и режущее. Как запрете, развяжите им руки. Литтл, проследи.
Затем ушел к себе. Он не отдал привычного приказа очистить палубу, после которого команда разделялась на две части: одна оставалась на "Единороге", другая -- на призовом судне, которое уводилось в порт и продавалось. С "Правом Короля" оставлять следы было слишком рискованно. Корабль наверняка кто-нибудь да узнает, и поползут слушки о том, кто именно привел его в порт для продажи. В случае с благородными де Толедо, коих особенно жаловал Филипп IV, подобное было рискованно и крайне глупо.
- Потопить корабль! -- приказал он. И по палубе галеона разлили смолу да в трюмах рассыпали порох. И, когда все, что представляло хоть какой-то интерес, было перенесено на "Единорог", подожгли. "Право Короля" провожал удаляющийся легкокрылый флейт дымящими мачтами, горящими палубами, на которых обгорали трупы некогда бравой команды, да заливаемым водой трюмом.
-
-
17.05.2016 в 14:40-
-
17.05.2016 в 14:41-
-
17.05.2016 в 14:43-
-
17.05.2016 в 14:45-
-
17.05.2016 в 14:49-
-
17.05.2016 в 14:52